ГЛАВА ВТОРАЯ
Уже в своей исходной для вопроса о стоимости рабочей силы главе «Будем последовательны» мы вынуждены были особо обратить внимание на один достаточно удивительный факт. Его суть состоит в том, что многочисленные последователи К. Маркса склонны обычно не только не замечать совершенной им подмены тезиса в самом подходе к названной важнейшей категории, но и готовы даже предпочесть, как правило, воспроизводство производству в качестве основного стоимостеформирующего процесса для всех товаров вообще. Тогда, чтобы не отвлекаться от главной темы, нам пришлось отложить подробный анализ побудительных причин такого явно противоестественного выбора на будущее, хотя сразу было ясно, что без полного опровержения данного остающегося тылу тлеющего очага псевдологики окончательная победа здравого смысла принципиально невозможна. (Что вскоре и непосредственно подтвердилось, в частности, при рецензировании представленного нами материала доцентом кафедры политической экономии МГУ к.э.н. Н. П. Фроловой).
Поэтому следующим этапом начатого исследования должна стать теперь обязательная концентрация внимания именно на затронутом частном вопросе с целью окончательного вывода на чистую воду всех тех сопутствующих обстоятельств, которые и определяют жизнестойкость глубоко ошибочной воспроизводственной концепции. Сама жизнь вынуждает нас, таким образом, посвятить настоящую главу, вторую из серии специальных материалов, посвященных фундаментальным аспектам теории стоимости рабочей силы К. Маркса, не самой этой теории, а распутыванию не имеющего к ней прямого отношения застарелого теоретического заблуждения, ставшего теперь дополнительной преградой на пути к истине.
1) Корни проблемы
Сначала нам придется затратить немного времени для опровержения иногда встречающейся наиболее элементарной ошибки в отношении предпочтения того или иного способа определения категории трудовой стоимости, состоящей в попытке вообще нивелировать какие-либо различия между производством и воспроизводством. И на этой основе просто снять сам вопрос о необходимости однозначного выбора с повестки дня. Ради справедливости надо признать, что подобный ход мысли питают и некоторые неудачные высказывания самого К. Маркса. Например, уже цитировавшаяся в предыдущей главе формулировка определения стоимости рабочей силы в «Капитале», в которой даже как бы подчеркивается равновозможность соотнесения стоимости с затратами труда как на производство товара, так и на его воспроизводство: «Стоимость рабочей силы, как и всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для производства, а следовательно и воспроизводства этого специфического предмета торговли» 1.
Но главную роль в известной распространенности среди начинающих такого подхода играет, конечно же, просто недостаток соответствующей информации. Основной аргумент в пользу концепции равноправия после данного опять-таки еще в предыдущей главе подробного разъяснения очевидности несовпадения самих терминов по чисто семантическому признаку таков: указанные существенные отличия в смысловом значении слов вовсе не влекут за собой обязательных же различий в собственно интересующих нас количествах труда. Необходимого с одной стороны для производства данного конкретного продукта, а с другой – для его же воспроизводства, т. е. повторения, например, в копии. И хотя мы уже выяснили ранее (в той же исходной главе), что в общедиалектическом смысле важна, прежде всего, качественная оценка влияния каждого из анализируемых способов задания категории трудовой стоимости на дальнейшую судьбу и данной конкретной характеристики, и всей теории в целом, все же необходимо показать теперь здесь и нечто иное. А именно - принципиальное несовпадение стоящих за исследуемыми процессами трудовых затрат и в чисто количественном отношении!
Лучше всего для этого сослаться на соответствующие слова самого Маркса опять же из многократно цитировавшегося первого параграфа первой главы первого тома «Капитала». В них он прямо указывает на то важнейшее для рассматриваемого вопроса обстоятельство, что «…величина стоимости товара оставалась бы постоянной, если бы оставалось постоянным необходимое для его производства рабочее время. Но рабочее время изменяется с каждым изменением производительной силы труда»2, - подчеркивает Маркс далее, а, значит, в подобной ситуации изменяется и собственно стоимость однотипных товаров, произведенных в разное время. Отсюда и следует, что затраты на производство самого товара, с одной стороны, и его возможной будущей копии, с другой, в общем случае, учитывающем переменный характер производительной силы труда, принципиально не совпадают между собой вследствие неизбежного разноса во времени самих указанных трудовых процессов.
В целом же влияние производительной силы труда на величину стоимости товаров описывается Марксом здесь же в первом параграфе при помощи следующего хорошо известного алгоритма: «Вообще, чем больше производительная сила труда, тем меньшее рабочее время, необходимое для изготовления известного изделия, тем меньше кристаллизованная в нем масса труда, тем меньше его стоимость. Наоборот, чем меньше производительная сила труда, тем больше рабочее время, необходимое для изготовления известного изделия, тем больше его стоимость. Величина стоимости товара изменяется, таким образом, прямо пропорционально количеству и обратно пропорционально производительной силе труда, находящего свое осуществление в этом товаре» 3. Для полноты картины остается лишь обратить внимание на многообразие факторов, изменяющих саму производительную силу, а следовательно и стоимость производства товаров с течением времени, процитировав еще и следующие слова К. Маркса из того же первого параграфа:
«Производительная сила труда определяется разнообразными обстоятельствами, между прочим средней степенью искусства рабочего, уровнем развития науки и степенью ее технологического применения, общественной комбинацией производственного процесса, природными условиями» 4. С учетом же всего сказанного выше следует теперь окончательно признать, что вопрос о возможном количественном равенстве затрат на производство и воспроизводство полностью снимается в силу принципа непрерывного изменения производительной силы труда. А вместе с ним навсегда уходит в небытие и сам возможный тезис об экономической эквивалентности таких принципиально разных процессов, каковыми являются производство нашего товара и, напротив, его воспроизводство.
Но вот парадокс – то, что служило истине, может быть использовано, оказывается, и во вред ей! Именно сам принципиально важный для нас рост производительной силы труда порождает в одном из своих проявлений ту новую теоретическую проблему, при решении которой и возникает вследствие ряда неточностей главное заблуждение в отношении выбора между производством и воспроизводством. Склоняющее мнение многих теперь уже не к равноправию этих понятий в формулировке определения трудовой стоимости, а к предпочтению именно последнего из них! Дело в том, что указанный рост производительной силы имеет своим естественным следствием не только выявленное выше различие в стоимости двух разных единиц товара, пусть и полностью одинаковых, но произведенных и соответственно потребленных с известным временным интервалом. Но и изменение во времени текущей стоимости одного и того же товара, хотя собственно процесс его производства давно закончился.
Особенно наглядно последний эффект проявляется при сравнительно продолжительном периоде использования этого товара, порождая, например, специфическое явление морального износа некоторых видов производственного оборудования. Именно изменение стоимости уже изготовленных товаров с течением времени может показаться (и многим действительно кажется) противоречащим тезису о связи данной категории с затратами труда на его собственное производство, аккумулирующему в себе, как многократно подчеркивалось в предыдущей главе, один из принципиальнейших аспектов всей трудовой теории стоимости в целом. (Центральное положение которой обычно формулируется, как там отмечалось, в следующем виде: «Величина стоимости товара определяется количеством труда, общественно необходимого для его производства».)
Количественное же совпадение текущего значения меновой стоимости нашего товара с меновой стоимостью произведенных позже, но продаваемых, обратите внимание, одновременно со старым аналогичных ему новых товаров, способных к тому же прямо использоваться для замены первого по мере его износа, и дает повод для выдвижения противоположного по своему экономическому содержанию ошибочного тезиса. Состоящего именно в утверждении о превалирующем влиянии на трудовую стоимость, в конечном счете, как раз процесса воспроизводства. Не устоял, в конце концов, перед подобным искушением, к сожалению, и сам Маркс, пройдя вследствие недостаточной строгости рассуждений прискорбный для любого теоретика поэтапный путь от одного способа трактовки понятия к совершенно иному, в главном своем смысле абсолютно противоположному исходному. Но, теперь к счастью, уже после изложения всех основных моментов своей экономической теории, благодаря чему ошибка оказалась локализована в границах одного только узкого вопроса о моральном износе.
Но его многочисленные последователи ничтоже сумняшеся распространили данную относительно незначительную ошибку в достаточно узкой области теории уже на всю ее в совокупности, чем существенно усугубили тлетворное влияние таковой на сам главный здесь для нас вопрос о трактовке стоимости рабочей силы. В связи с чем мы и должны теперь посвятить исправлению этого частного недоразумения отдельный специальный раздел. В нем речь пойдет об элементарном недопонимании названными последователями глубинной сути еще одного важнейшего аспекта трудовой теории стоимости. На сей раз на первый план в процитированном немного выше ее центральном положении выходит составляющее ядро всей марксовой концепции понятие общественной необходимости, играющее решающую роль в наполнении самой категории стоимости объективным, диалектически оправданным содержанием.
2) Средний экземпляр своего рода
(«Каждый отдельный товар в данном случае имеет значение лишь как средний экземпляр своего рода»5)
Сама логика понятия общественной необходимости в теории К. Маркса носит многосторонний комплексный характер, но для нашего текущего анализа вполне достаточно пока учета только тех сторон указанного понятия, которые составляют основу его первичной авторской трактовки все в том же первом параграфе первой главы первого тома «Капитала». Вот та цепь изначальных рассуждений, на основании которых и появляется там на свет сама идея общественной необходимости:
«Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек, так как тем больше времени потребуется ему для изготовления товара. Но тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы. Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно, употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время»6.
Как видим, Маркс исходит, прежде всего, из необходимости преодолеть очевидное противоречие, возникающее при попытках прямо связать стоимость товара с затраченным на его производство трудом без учета конкретной степени полезности последнего. В предыдущей главе мы выяснили, опираясь на высказывания самого Маркса, что стоимостеобразующая сила труда может быть достоверно оценена только сквозь призму величины произведенной им потребительной стоимости, и приведенный теперь им пример лишь иллюстрирует всю абсурдность возможных теоретических выводов в случае игнорирования этого важнейшего условия. Но вот вопрос – как обеспечить выполнение указанного требования? Иными словами – как теоретически связать в одной формуле затраты труда и его полезный результат?
Индивидуальные затраты труда в чистом виде не могут учитывать, как выяснилось, эту сторону проблемы, иначе вполне «могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек», хотя значительная часть труда последнего растрачена попусту и потому элементарно бесполезна. Значит, надо искать механизм сведения реальных индивидуальных затрат к некоторой гипотетической их форме, жестко связанной количественно с величиной произведенной в итоге потребительной стоимости. И Маркс находит такой механизм, как теперь видно, в равномерном распределении всех совокупных реальных трудовых затрат на общую массу продуктов по среднеарифметическому закону. При выборе этого решения он явно или неявно опирается на хорошо известный экономической науке эмпирический факт, состоящий в том, что в пределах одного конкурентного рынка абсолютно одинаковые товары, имеющие одинаковые потребительные стоимости, имеют и равные меновые стоимости.
В первом параграфе «Капитала» эта мысль выражена его автором путем цитирования следующего высказывания Ле Трона, приведенного в качестве примечания к олицетворяющему сам описанный сейчас механизм и потому вынесенному в заголовок настоящего раздела своему итоговому высказыванию: «Все продукты одного и того же рода образуют, в сущности, одну массу; цена которой определяется в целом, независимо от частных обстоятельств»7. Так как в соответствии с теорией К. Маркса из равенства меновых стоимостей прямо следует равенство и собственно трудовых стоимостей обсуждаемых товаров, единственно возможный дальнейший вывод состоит для него теперь в следующем: равным потребительным стоимостям всегда соответствуют равные трудовые стоимости! В этом и состоит в итоге сам главный принцип, соединяющий воедино стоимостеформирующие затраты труда и его полезный результат.
Отсюда непосредственно и следует, что трудовая стоимость должна исчисляться в конечном счете так, чтобы одинаковым товарам, независимо от различий в размерах индивидуальных реальных затрат на их изготовление, всегда ставились в соответствие равные количества выбранного гипотетического труда. «Определение стоимости рабочим временем предполагает далее, - специально подчеркивает эту мысль К. Маркс в работе «К критике политической экономии», - что в определенном товаре, например, в тонне железа, овеществлено одинаковое количество труда, независимо от того, есть ли это труд А или труд В, или что различные индивидуумы употребляют равное количество рабочего времени для производства одной и той же количественно и качественно определенной потребительной стоимости»8.
Выведенная важная закономерность и определяет сам способ преобразования индивидуальных затрат труда, в большинстве случаев не отвечающих сформулированному требованию, в искомую новую универсальную трудовую «субстанцию», количественно напрямую связанную с конкретным полезным результатом – каждый отдельный товар должен рассматриваться лишь как средний экземпляр своего рода. Для реализации этой цели К. Маркс предлагает просто оперировать со всем совокупным трудом общества как с единым целым, равным сумме всех индивидуальных затрат, имевших место в реальных трудовых процессах. «Дело обстоит так, - поясняет он эту мысль все в той же работе «К критике политической экономии», - как если бы различные индивидуумы соединили свое рабочее время в одну массу»9. Если же при этом по-прежнему считать все произведенные товары одинаковыми или, по крайней мере, так же соединившими свои потребительные стоимости в итоге в «одну массу», то приходящаяся на единицу совокупного продукта часть совокупных трудовых затрат определится простым делением всей их суммы на количество произведенных единиц.
Естественно, что в этой ситуации все одинаковые единицы будут автоматически характеризоваться равным количеством воплощенной в них «субстанции стоимости», что и требовалось, напомним, получить. Остается лишь добавить, что подобная математическая операция, связанная с суммированием ряда некоторых неравных величин и последующим делением полученной суммы на общее число членов этого ряда, называется в математике, как уже упоминалось, арифметическим усреднением. А реальным математическим результатом данной операции как раз и является выравнивание неравных ранее величин на уровне вычисленного их «среднего арифметического» [«числовая характеристика совокупности чисел а1, …, аn, определяемая формулой (а1+…+аn)/n»10], благодаря чему в нашем конкретном случае вся масса труда равномерно распределяется на то количество потребительных стоимостей, в которых она овеществлена.
Именно все эти действия и находят свое последовательное отражение в соответствующих словосочетаниях процитированного в самом начале настоящего раздела исходного марксового высказывания из первого параграфа «Капитала». Перед нами во весь рост предстает, напомним, «вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира», которая выступает теперь уже «как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил». В результате последние и приобретают характер «общественной средней рабочей силы», т. е. каждая из них «употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время». Таким образом, общественно необходимый труд, как теперь видно, это, прежде всего, труд усредненный! Запомним это важнейшее обстоятельство, которое, как далее будет показано, играет решающую роль и в решении стоящей перед нами в данной главе главной задачи.
Но какое же отношение сделанный сейчас фундаментальный вывод имеет собственно к производительной силе труда, влияние изменений каковой на стоимость продукта, как было показано, столь существенно модифицирует величину последней, что даже порождает самостоятельную проблему морального износа, выходящую для нас в данной главе на передний план? Да самое прямое! Ведь именно о необходимости усреднения учитываемой при определении стоимости производительной силы труда и идет здесь в действительности речь, хотя прямо эта важнейшая характеристика вроде бы пока в контексте соответствующих рассуждений Маркса о сути понятия общественной необходимости и не упоминалась. Объясняется же последний факт очень просто: присутствующей в цитируемом нами главным образом первом параграфе «Капитала» информации еще попросту недостаточно для адекватной оценки той ведущей роли, которую производительная сила труда играет в процессе требуемой взаимоувязки категорий трудовой и потребительной стоимостей. Что и сковывает несколько К. Маркса. Но мы теперь вполне можем преодолеть это препятствие и окончательно расставить все точки над «i» в обсуждаемом вопросе.
3) Двойственная природа труда
Выше, в первом разделе настоящей главы, мы уже использовали для уяснения ряда моментов важнейшее понятие производительной силы труда. Хотя развернутого определения этой категории, как таковой, там пока дано не было. Далеки мы от мысли дать исчерпывающее определение данной глубочайшей по своему смыслу экономической характеристике и в настоящем разделе. Этот вопрос сам по себе настолько сложен, что будет постепенно разрешаться на протяжении всей настоящей главы (и даже книги в целом) путем последовательного перехода от относительно общих первоначальных форм своего понимания к все более и более уточненным. Однако уже здесь, на данной ступени проводимого анализа, совершенно необходимо для успешного продвижения вперед раскрыть тот абсолютно реалистичный в рамках рассматриваемой теории общий смысл, который вкладывал в понятие производительной силы труда сам К. Маркс.
Тем более, что, как ни странно это звучит, в данном, казалось бы, относительно простом вопросе, тоже нет единства мнений. И зачастую далеко не самые верные из них получают в научной литературе наибольшее распространение. Так что нам вновь предстоит очередное отступление (видимо, они просто неизбежны в этой главе-отступлении) от главной мысли начатого исследования. На сей раз на передний план в нем выходит, повторим, задача постепенного уточнения понимания производительной силы труда в теории К. Маркса.
Прежде всего, отметим, что в научной среде имеются разнообразные (и к тому же часто надуманные) варианты недопонимания той или иной стороны истинного марксового подхода к интересующему нас вопросу. В том числе встречается даже точка зрения, приписывающая ему совершенно различное толкование самих используемых терминов «производительная сила» труда и, напротив, просто его «производительность». Однако многочисленные собственные высказывания Маркса, в том числе и приводимые в настоящей главе, не дают, на наш взгляд, абсолютно никакого повода для подобной постановки вопроса. Поэтому мы вообще не будем рассматривать здесь эту и подобные ей мало аргументированные попытки доказать недоказуемое, везде и всегда считая, в частности, указанные выше термины полными синонимами.
Другое дело – следующая достаточно широко распространенная ошибка, основанная на принципиальном непонимании глубинной сути самого показателя производительности в марксовой экономической концепции, с которой стоит теперь разобраться весьма подробно. Но для полноценного освещения этого вопроса, как уже отмечалось в завершение предыдущего раздела, совершенно недостаточно изученного ранее материала из первого параграфа «Капитала». Поэтому нам и предстоит перейти далее к рассмотрению некоторых дополнительных положений теории трудовой стоимости К. Маркса, прежде всего, из второго его параграфа, которые и откроют путь, кроме всего прочего, к более точному осмыслению собственно ключевой для этой концепции категории общественной необходимости.
И в первую очередь нам нужно теперь кратко осветить его учение о двойственной природе самого труда. Составляющее предмет особой гордости нашего автора, оно изложено им в «Капитале» в упомянутом втором параграфе первой главы его первого тома, открывающемся следующим ко многому обязывающим заявлением: «Двойственная природа содержащегося в товаре труда впервые критически доказана мною. Так как этот пункт является отправным пунктом, от которого зависит понимание политической экономии, то его следует осветить здесь более обстоятельно» 11. Поступим так же и мы сами.
Упомянутая двойственность, как легко предположить, логически вытекает из двойственной природы самого товара, раскрытой Марксом в предыдущем первом параграфе своего главного научного труда. Что и разъясняет он теперь терпеливо во втором при помощи следующих, специально сгруппированных нами в единое целое для лучшего их восприятия последовательных умозаключений, охватывающих весь названный параграф от первой его фразы до последней: «Первоначально товар предстал перед нами как нечто двойственное: как потребительная стоимость и меновая стоимость. Впоследствии обнаружилось, что и труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как создателю потребительных стоимостей… Труд, полезность которого выражается… в потребительной стоимости его продукта, или в том, что продукт его является потребительной стоимостью, мы просто назовем полезным трудом. С этой точки зрения труд всегда рассматривается в связи с его полезным эффектом…
Перейдем теперь от товара как предмета потребления к товарной стоимости… Как стоимости… [товары – И. Л.] суть вещи, имеющие одну и туже субстанцию, суть объективные выражения однородного труда… Если отвлечься от определенного характера производительной деятельности и, следовательно, от полезного характера труда, то в нем остается лишь одно, - что он есть расходование человеческой рабочей силы…, производительное расходование человеческого мозга, мускулов, нервов, рук и т. д. и в этом смысле – один и тот же человеческий труд… Всякий труд есть, с одной стороны, расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле, - и в этом своем качестве одинакового, или абстрактно человеческого, труд образует стоимость товаров. Всякий труд есть, с другой стороны, расходование рабочей силы в особой целесообразной форме, и в этом своем качестве конкретного полезного труда он создает потребительные стоимости» 12.
Казалось бы, все предельно ясно. Зададимся, однако, следующим вопросом: какую же из двух отмеченных сторон труда характеризует собственно показатель его производительной силы? Ответы тут, как ни странно, уже далеко не так однозначны. Наиболее часто при подобном ответе ссылаются обычно на следующее первичное высказывание по данному поводу самого К. Маркса из того же второго параграфа первой главы «Капитала»: «Производительная сила, конечно, всегда есть производительная сила полезного, конкретного труда и фактически определяет собой только степень эффективности целесообразной производительной деятельности в течение данного промежутка времени. Следовательно, полезный труд оказывается то более богатым, то более скудным источником продуктов прямо пропорционально повышению или падению его производительной силы. Напротив, изменение производительной силы нисколько не затрагивает труда, представленного в стоимости товара. Так как производительная сила принадлежит конкретной полезной форме труда, то она, конечно, не может затрагивать труда, поскольку происходит отвлечение от его конкретной полезной формы»13.
Отсюда зачастую и делается прагматически тот внешне вроде бы очевидный вывод, что по Марксу производительная сила является характеристикой именно и только труда конкретного, нисколько не затрагивая при этом, соответственно, «представленной в стоимости товара» его абстрактной противоположности. Как раз такая точка зрения и отражена догматически почти во всех издававшихся недавно в нашей стране учебниках марксистской политической экономии, утверждавших, например, что «поскольку производительность труда выражается в большем или меньшем количестве потребительных стоимостей, производимых в единицу времени, она связана с конкретной стороной труда, относится к конкретному труду»14. Однако в действительности такой чисто умозрительный вывод принципиально неверен, неверен уже хотя бы потому, что производительность труда вовсе не обязательно «выражается» единственно только «в большем или меньшем количестве потребительных стоимостей, производимых в единицу времени».
Как видно уже из самого породившего рассматриваемую в настоящей главе проблему факта влияния изменений производительности на собственно меновую стоимость любого продукта, возможна вроде бы и принципиально другая форма «выражения» этой важнейшей характеристики, несколько иначе интерпретирующая сам итоговый результат. Очень хорошо все сопутствующие данному вопросу обстоятельства и объясняющие их основные закономерности буквально растолкованы в следующем небольшом высказывании из другого, более точного современного учебника, который мы цитируем здесь непосредственно в противовес первому. О реальных последствиях того же повышения производительной силы в нем, словно специально в опровержение однобокой категоричности предыдущего утверждения, совершенно ясно говорится следующее: «Хотя в результате одних и тех же общих затрат получается больше продукции, само собой разумеется, что затраты на единицу – а соответственно и общие затраты на любой данный уровень объема продукции – сокращаются. Иначе говоря, быть способным произвести больший объем продукции при заданной величине общих издержек – то же самое, что быть способным производить заданный объем продукции при меньшей величине общих издержек»15.
Итак, производительность труда, как видим, с точки зрения формы имеет как минимум два различных (но по внутреннему содержанию, конечно, полностью эквивалентных) способа представления, выбор одного из которых зависит от того, что именно - «величина общих затрат» или «объем продукции» - принимается в данном конкретном случае за фиксированную величину. В последнем варианте переменным параметром соответственно будет, как и отмечалось в начале главы, сама трудовая стоимость. Но если, напротив, «заданными» считаются именно затраты, то эта стоимость уже по условию становится константой, а переменной величиной в такой ситуации может быть, естественно, только «количество произведенных потребительных стоимостей». Как раз эту мысль и хотел выразить, вероятно, К. Маркс, утверждая что «изменение производительной силы нисколько не затрагивает труда, представленного в стоимости товара», а все целиком приведенное выше высказывание из второго параграфа «Капитала» касается в действительности, как теперь ясно, отнюдь не общей закономерности, а только проиллюстрированного сейчас особого частного случая.
Маркс прежде всего хотел подчеркнуть в нем, что производительность сама по себе никак не может оказывать влияние на величину созданной трудом стоимости, если количественно величина затрат последнего или, в частности, продолжительность рабочего времени, в течение которого он функционирует, остаются неизменными. (В случае фиксированности собственно рабочего времени стоимость все же может изменяться в зависимости от конкретного значения другой характеристики труда – его интенсивности, что будет подробно рассмотрено в одной из последующих глав, но по-прежнему не будет зависеть от производительности.) То, что именно приведенная сейчас трактовка собственных мыслей К. Маркса из анализируемого его высказывания наиболее точно соответствует реальному авторскому тексту, убедительно подтверждается к тому же той итоговой правкой последнего, которую сам он посчитал нужным сделать при подготовке к печати более позднего авторизованного французского издания первого тома «Капитала».
Те же мысли здесь выражены уже гораздо рельефнее по сравнению с основным немецким изданием и имеют следующий отточенный вид: «Эффективность полезного труда в пределах данного времени зависит от его производительной силы. Следовательно, полезный труд оказывается более или менее обильным источником продуктов в прямой зависимости от увеличения или уменьшения его производительной силы. Напротив, изменение этой последней никогда не затрагивает прямо труда, представленного в стоимости… Каковы бы ни были изменения производительной силы труда, один и тот же труд, функционирующий в течение одного и того же времени, фиксируется всегда в одной и той же стоимости»16.
4) О важности точного цитирования
Интересно к тому же особо заметить, что сам факт появления на свет описанной ранее ошибочной интерпретации подробно обсуждавшегося в заключительной части предыдущего раздела принципиального марксового высказывания является очень хорошей иллюстрацией к вопросу о чрезвычайной важности точного научного цитирования. А именно – о всегда присутствующей опасности искажения истинного смысла какого-либо научного высказывания, которая подстерегает исследователя при недостаточно строгом подходе к неизбежно выборочному цитированию исходного авторского текста. Именно во избежание такого крайне нежелательного результата мы и стараемся максимально полно приводить везде главные собственные размышления Маркса даже в ущерб литературной стороне изложения.
Так и в обсуждаемом конкретном случае процитированный нами изначально в рамках соответствующей темы и берущийся многими за основу отрывок из второго параграфа «Капитала» с мыслями относительно возможных проявлений изменений производительной силы труда принципиально невозможно правильно понять в отрыве от всего сопутствующего ему контекста. Поэтому мы в целях восстановления истины просто обязаны привести в настоящем, специально предназначенном для подобных целей, разделе недостающие фрагменты включающего в себя названный отрывок обширного полного высказывания, которое в целом можно условно разделить на три составные части. Первая из них, постепенно подводящая читателя к основной сути рассматриваемого вопроса, содержит в себе следующие важные рассуждения:
«Если производительная сила всех полезных видов труда, необходимых для производства одного сюртука, остается неизменной, то величина стоимости сюртуков растет пропорционально их количеству. Если один сюртук представляет X рабочих дней, то 2 сюртука представляют 2X рабочих дней и т. д. Но допустим, что труд, необходимый для производства одного сюртука, возрастает вдвое или падает наполовину. В первом случае один сюртук стоит столько, сколько стоили раньше два сюртука, во втором случае два сюртука стоят столько, сколько раньше стоил один, хотя в обоих случаях услуги, оказываемые сюртуком, остаются неизменными, равно как остается неизменным и качество содержащегося в нем полезного труда. Но количество труда, затраченного на его производство, изменилось. Большее количество потребительной стоимости составляет само по себе большее вещественное богатство: два сюртука больше, чем один. Двумя сюртуками можно одеть двух человек, одним – только одного и т. д. Тем не менее возрастающей массе вещественного богатства может соответствовать одновременное понижение величины его стоимости. Это противоположное движение возникает из двойственного характера труда»17.
Показав, таким образом, принципиально «противоположное движение» двух основных характеристик товара – его потребительной и трудовой стоимостей – под влиянием изменений производительной силы, и совершенно недвусмысленно связав это важнейшее обстоятельство с провозглашенной перед этим двойственной природой самого производительного труда, Маркс и приступает затем непосредственно к поочередному рассмотрению всей проблемы с каждой ее особой стороны. Именно первой частью такого рассмотрения (и, соответственно, второй для всего анализируемого высказывания в целом), и является сам приведенный нами изначально злополучный отрывок, в котором он первично анализирует ситуацию, как мы видели, как раз с точки зрения труда конкретного, условно принимая содержащиеся в конечном продукте совокупные затраты за строго фиксированную величину. При таком предварительном условии, как отмечалось, любые изменения производительной силы действительно проявляются только в виде прямо пропорциональных им изменений величины созданной потребительной стоимости, нисколько не затрагивая, естественно, стоимости трудовой. А сама производительность внешне выступает в качестве особой характеристики только полезного целесообразного труда, его плодотворности, что и констатирует в данном случае в итоге К. Маркс.
Но затем он сразу же, не останавливаясь, переходит и ко второй стороне вопроса, анализируя в третьей заключительной части общего высказывания ту же самую проблему уже с точки зрения труда абстрактного, о чем сторонники фетишизации одной только первой половины такого анализа обычно попросту умалчивают. В результате же описанные выше слова Маркса из первой половины, прочитанные сами по себе, воспринимаются многими вовсе не в свете развития идеи о стоящей здесь во главе угла двойственности, а, напротив, как прямое доказательство как раз отрицания им таковой применительно к вопросу о производительной силе. Что и питает существующую в данном отношении распространенную ошибку. В очередной раз исправляя ее, приведем теперь без купюр саму заключительную третью часть обсуждаемого общего высказывания К. Маркса, в которой он, следуя намеченной логике, отходит от первоначального условия неизменности совокупных трудовых затрат и благодаря этому получает прямую возможность изучать влияние производительной силы и на собственно трудовую стоимость.
Возвращаясь при этом к сформулированному еще в первом параграфе «Капитала» правилу о существовании в данном случае уже не прямой, как в случае потребительной стоимости, а принципиально противоположной обратно пропорциональной зависимости (эту мысль мы подробно цитировали в начале настоящей главы), Маркс скрупулезно разъясняет теперь сам механизм возникновения такого правила: «Один и тот же труд, - напоминает он, - в равные промежутки времени создает всегда равные по величине стоимости, как бы ни изменялась его производительность. Но он доставляет при этих условиях в равные промежутки времени различные количества потребительных стоимостей: больше, когда производительная сила растет, меньше, когда она падает. То самое изменение производительной силы, которое увеличивает плодотворность труда, а потому и массу доставляемых им потребительных стоимостей, - поворачивает Маркс теперь острие своего анализа ровно на 180 градусов, - уменьшает, следовательно, величину стоимости этой возросшей массы, раз оно сокращает количество рабочего времени, необходимого для ее производства. И наоборот»18.
Как видим, речь прямо идет теперь именно о влиянии производительности на величину созданной трудом стоимости, т. е. на авансцену выходит как раз остававшаяся ранее в тени его абстрактная составляющая. От былого утверждения о «принадлежности» производительной силы якобы только «конкретной» полезной форме труда не остается и следа. А значит, и любые попытки приписать Марксу именно такой примитивно-однобокий взгляд на производительность являются в действительности абсолютно надуманными, не имеющими ничего общего с реальным положением дел. Наоборот – он сам позже решительно критикует в «Капитале» точно такую же ошибку у представителей античной науки, допущенную ими при анализе частного вопроса о влиянии на рост производительной силы хорошо известного процесса общественного разделения труда. «В прямую противоположность… подчеркиванию количественной стороны дела и меновой стоимости, - высказывает Маркс свои претензии к ним по данному поводу, - авторы классической древности обращают внимание исключительно на качество и на потребительную стоимость… Если писатели классической древности и упоминают иногда о росте массы производимых продуктов, то их интересует при этом лишь обилие потребительных стоимостей. Ни одной строчки не посвящено, - сетует он на такую ограниченность мышления, - меновой стоимости, удешевлению товаров. Точка зрения потребительной стоимости господствует»19!
Итак, мы выяснили вместе с Марксом всю абсурдность того нереалистичного подхода к анализу категории производительной силы, при котором «точка зрения потребительной стоимости господствует». Но может быть тогда можно сделать вывод, напротив, что, по его мнению, этот параметр, исходя из ряда последних утверждений, надо считать принадлежностью как раз труда абстрактного? Однако теперь уже такой провокационный вопрос вообще не имеет шансов на серьезное к себе отношение, ибо данная вторая крайность, будучи сама по себе ничем не лучше первой, абсолютно не согласуется с достаточно уже проиллюстрированной выше принципиально двойственной позицией нашего автора в отношении рассматриваемой проблемы. Конечно, в начальных главах «Капитала» ее изложение еще несколько скомкано, но в дальнейших разделах своего главного научного труда Маркс последовательно развивает изложенный сейчас комплексный взгляд по данной проблематике, придавая его формулировке, в конце концов, следующий отточенный и потому предельно краткий вид:
«Рабочий благодаря повышению производительности труда получает возможность произвести больше при прежней затрате труда в течение прежнего времени. Прежнее рабочее время присоединяет ко всему продукту в целом все такую же стоимость, как и раньше, хотя эта оставшаяся без изменения меновая стоимость выражается теперь в большем количестве потребительных стоимостей, а потому стоимость единицы товара понижается»20.
Так что можно уже окончательно констатировать, что ни об односторонне-конкретной, ни об односторонне-абстрактной однобокости категории производительной силы в экономической теории К. Маркса речи быть вообще не может. А получен нами этот ринципиальный вывод, подчеркнем в заключение особо, именно благодаря достаточно развернутому и потому по возможности точному цитированию в настоящем разделе собственно самих его базовых высказываний.
Но что означает сам факт двойственного проявления изменений производительности? Ведь никто же не станет утверждать на основании вышеизложенного, что ее изменения влекут за собой два абсолютно не связанных между собой принципиально различных результата. Напротив, совершенно очевидно, что оба описанные выше и внешне по-разному проявляющиеся следствия таких изменений являются двумя неразделимыми сторонами одного и того же общего результата, интерпретация которого, как отмечалось, в каждом из обсуждаемых случаев различна и соответствует тому, с какой именно точки зрения – конкретного или абстрактного труда – рассматривается ситуация. Отсюда и само понимание двойственности показателя производительной силы, позволяющего оценивать итоги любого процесса труда с точки зрения как собственно полученного в конечном счете результата, так и потребовавшихся для его достижения предварительных затрат.
Точнее, как было подробно рассмотрено выше, в зависимости от ситуации рост производительной силы, например, может проявляться и в возрастании результата при неизменных затратах. (При этом сама производительность трактуется Марксом в «Капитале» под тем углом зрения, что «с ростом производительной силы труда растет и та масса продуктов, в которой выражается определенная стоимость»21.) И в снижении затрат при неизменном результате. (На сей раз тот же самый процесс получает в «Капитале» такое толкование: «С изменением производительности труда изменяется рабочее время, представленное одним и тем же количеством продукта»22.) И, наконец, просто в улучшении в общем случае реального соотношения между результатом и затратами при взаимном одновременном изменении абсолютных значений и того и другого. Таким образом, показатель производительной силы как бы связывает между собой воедино в одной формуле затраты и результаты, а вместе с ними и обе стороны единого человеческого труда в целом.
Общее требование повышения эффективности производства, воплощающееся в обиходе в известном принципе достижения максимального результата с минимальными затратами, и означает, в конечном счете, стремление к неуклонному росту производительности. Сам же этот показатель, являющийся, как теперь ясно, просто другим названием собственно эффективности, характеризует не конкретный или абстрактный труд в отдельности, не величину созданной потребительной или трудовой стоимости, а именно их соотношение. Производительность есть главная характеристика труда в целом как единства двух составляющих его противоположностей.
Интересно в этом смысле привести в заключение настоящего раздела то особое дополнение, которое сам Маркс пожелал в итоге сделать к собственно разбиравшемуся весьма подробно в его первой половине полному своему высказыванию из второго параграфа. Закончив в цитировавшемся уже нами ранее авторизованном французском издании первого тома «Капитала» свою мысль о том, что «всякое изменение производительной силы, которое увеличивает плодотворность труда и, следовательно, массу доставляемых им потребительных стоимостей, уменьшает стоимость этой увеличенной массы, если сокращается общее время, необходимое для ее производства. И наоборот. – Он дополняет ее теперь следующими словами: - Из предыдущего следует, что если в товаре и нет, собственно говоря, двух видов труда, то все-таки один и тот же труд в нем противопоставляется себе самому, смотря по тому, относят ли его к потребительной стоимости товара, как его продукту, или к стоимости этого товара, как к чисто объективному его выражению»23.
5) Общественно необходимая производительная сила
Вернемся теперь к основному для настоящей главы марксовому понятию общественной необходимости, введенному им, напомним, как раз с целью увязать неким особым образом воедино стоимостеформирующую силу затраченного абстрактного труда с его полезным результатом. «Подобно тому, как товар должен быть прежде всего полезностью, чтобы быть стоимостью, - специально поясняет принципиальную необходимость такой взаимоувязки для его теории К. Маркс в том же подкорректированном варианте второго параграфа первого тома «Капитала» из его авторизованного французского издания, - так и труд должен быть прежде всего полезным, чтобы считаться расходованием человеческой силы, человеческого труда в абстрактном смысле слова»24.
Но ведь той конкретной характеристикой, которая и соединяет в себе обе названные стороны единого процесса труда, как раз и является, как мы только что выяснили, показатель его производительной силы. Следовательно, именно производительность и должна, прежде всего, подвергаться нормированию (в виде замены индивидуального значения на усредненное общественно необходимое) для разрешения названной исходной ключевой задачи установления прочного соответствия между количеством определяющей трудовую стоимость продукта гипотетической абстрактной трудовой субстанции и его потребительной стоимостью. Благодаря чему и удается только наполнить объективным содержанием, повторим в очередной раз, всю трудовую теорию стоимости вообще.
Но К. Маркс рассматривал в первом параграфе, напомним, конкретный пример с одинаковыми товарами, т. е. имел дело как раз с тем вариантом представления производительности труда, когда неизменным считается именно результат. И потому он вполне правомерно свел все различия в индивидуальных значениях производительной силы непосредственно к различиям индивидуальных же количеств того абстрактного труда, который затрачивается на производство разных экземпляров выбранного товара. Соответственно и нормированный уровень общественно необходимой производительной силы превращается в данной ситуации в категорию нормированного общественно необходимого труда, что и получило развитие в марксовых рассуждениях.
Здесь перед нами, подчеркнем еще раз, просто частный случай общей закономерности, иллюстрирующий тот подход к рассматриваемой проблеме, который основан на следующих собственных словах нашего автора: «С общественной точки зрения производительность труда возрастает… с его экономией. Последняя включает в себя … устранение всякого бесполезного труда»25. Поэтому он и уделил основное внимание приведению к единому уровню именно самого труда с целью снять изначально присутствующую опасность искусственного завышения стоимости продукта при искусственно завышенных же затратах, когда величина последних объясняется, как указывал Маркс, просто неумелостью работника, т. е. они частично бесполезны.
Но смысл производительности труда не изменится, как мы знаем, если исходить, наоборот, из неизменности затрат при изменяющемся результате. Или вообще из учета их взаимного соотношения. Ведь все эти случаи отражают, как не раз уже было показано, тот общий факт, что более производительный рабочий день, горя словами Маркса, «производит большие массы потребительных стоимостей и уменьшает поэтому рабочее время, необходимое для достижения определенного полезного эффекта»26. А значит и сам способ увязки трудовой стоимости любого товара с его потребительной стоимостью посредством инструмента общественной необходимости в равной мере применим и для общего случая неодинаковых товаров, если использовать при этом именно категорию общественно необходимой производительной силы. Важно лишь помнить, что исходный принцип подобного подхода – равные потребительные стоимости должны иметь и равные трудовые стоимости – отражает в конечном счете общее требование неизменности соотношения между затратами и результатом и является поэтому просто особым частным случаем гораздо более общей закономерности.
Ее основная формулировка требует установления строгой пропорциональности между потребительной стоимостью любого товара и количеством условно содержащейся в нем универсальной трудовой субстанции, что, в сущности, может выражаться разными функциональными зависимостями. В том числе и интересующей нас сейчас наиболее простой, предусматривающей вычисление определяемой таким образом трудовой стоимости путем элементарного умножения (деления) соответствующей потребительной стоимости на особый постоянный множитель (коэффициент), являющийся по своей экономической сути универсализированной производительной силой. Ее постоянство автоматически обеспечивает в такой формуле искомую привязку трудовой (а значит – по Марксу – и меновой) стоимости любого товара к показателю его потребительной стоимости и, в частности, гарантирует соблюдение собственно исходного требования равенства всех названных характеристик у абсолютно одинаковых товаров.
Сама же одинаковость универсализированной производительной силы при этом опять же может обеспечиваться, например, введенным уже Марксом ранее методом арифметического усреднения, автоматически выравнивающим все индивидуальные значения производительности на определенном расчетном уровне. Для этого необходимо, скажем, опять-таки соединить в единую массу весь труд, затраченный при производстве всех реально представленных на рынке товаров, и разделить ее затем на совокупную величину их общей полезности. Что дает в результате обобщенный показатель все того же общественно необходимого среднего труда, но требующегося на сей раз «для достижения определенного полезного эффекта» с отвлечением от конкретной формы рассматриваемых товаров. Или наоборот – разделить всю совокупную полезность на сумму объединенных затрат, в результате чего будет вычислена, напротив, величина полезного эффекта, приходящегося на «определенное количество» затраченного труда.
Впрочем, как мы теперь хорошо понимаем, это будет лишь другая форма представления получающейся в обоих названных случаях все той же единой средней производительной силы, которая характеризует достигнутую эффективность экономической деятельности для всего общества в целом. Т. е. по своему итоговому статусу является именно общественной (или общественно необходимой) всеобщей производительной силой. Нивелируя в себе индивидуальные различия реальных значений данной характеристики, она выступает в качестве того самого универсального коэффициента в упоминавшейся выше формуле для исчисления трудовой стоимости, благодаря которой и реализуется сама фундаментальная марксова идея общественной необходимости. Взаимосвязь же названной средней производительности с его собственной категорией общественно необходимого труда задается при этом, например, следующими словами из «Капитала»: «Под повышением производительной силы труда мы понимаем здесь всякое вообще изменение в процессе туда, сокращающее рабочее время, общественно необходимое для производства данного продукта, так что меньшее количество труда приобретает способность произвести большее количество потребительной стоимости»27.
Отдельные же индивидуальные уровни производительной силы могут, конечно, существенно превышать вычисленную среднеарифметическую величину, но в вопросе о стоимости произведенного товара они всегда должны, как уже неоднократно отмечалось, сводиться в определенной пропорции к средней производительности, подчиняясь следующему марксовому правилу: «Труд исключительно высокой производительной силы функционирует как умноженный труд, т. е. создает в равные промежутки времени стоимость большей величины, чем средний общественный труд того же рода»28. Отсюда, между прочим, следует, что все, говорившееся в настоящем разделе о производительной силе применительно к единичному трудовому акту, в масштабах общества должно быть отнесено к общественно необходимому значению данной характеристики. Индивидуальные же ее значения по своему влиянию, скажем, на конечную стоимость итогового продукта, не подчиняются сформулированным ранее правилам, т. к. сами по себе, как мы теперь понимаем, не способны предопределять таковую.
«Увеличение индивидуальной производительной силы труда, - особо подчеркивается данный момент в энциклопедии «Политическая Экономия», - приводит к росту не только массы производимых потребительных стоимостей, но и их совокупной стоимости, в то время как стоимость единицы товара, определяемая общественными условиями производства, остается неизменной»29.
Итак, подведем окончательный итог настоящему разделу, труд, характеризуемый сугубо индивидуальной производительной силой, по самой своей природе не способен самостоятельно определять стоимость своего продукта. А, следовательно, для ясного понимания непосредственного влияния производительности на величину трудовой стоимости принципиально важно всегда иметь дело только с общественно необходимым значением данного экономического показателя. Вот об этом-то и забывают, сделаем важнейший, пусть пока и сугубо предварительный, вывод, те специалисты, которые при изучении частной проблемы морального износа скатываются на позиции «воспроизводственного» подхода. В целом же сам краткий анализ категории производительной силы труда на этом можно считать законченным и в дальнейшим вместо понятия общественно необходимой производительности просто использовать, как и сам Маркс, производное от него понятие общественно необходимого труда. Рассматривая для этого вместе с ним только частные примеры с одинаковыми товарами.
Главным здесь является, повторим, неизменное применение во всех случаях выбранного им метода арифметического усреднения в силу априорного «выравнивающего эффекта» этой математической операции, некоторые особенности которой необходимо далее рассмотреть для полноты картины немного подробнее.
6) Простые следствия несложной математики
Простой математический анализ позволяет сделать некоторые важные выводы, прямо вытекающие из среднеарифметического принципа определения общественно необходимого труда. Так, например, можно сформулировать следующую закономерность. Если в общем спектре существующих реальных значений затрат индивидуального труда при производстве данного товара на всей территории, обслуживаемой данным рынком, имеется одна и только одна сравнительно узкая по разбросу их количественных значений область подобных затрат, на долю которой приходится подавляющая часть рынка, то образующие эту область затраты могут считаться типичными. Они с относительно небольшой погрешностью совпадают количественно со среднеарифметическими или нормальными и потому с известной долей приближения могут олицетворять собой общественно необходимые. Если такой типичный уровень индивидуальных затрат находится к тому же близко к середине всего спектра, то общественно необходимые затраты характеризуют в этом случае ориентировочно и срединный уровень производительной силы труда, достигнутой в обществе.
Последний эффект, впрочем, может быть получен и при отсутствии выраженной типичной области, например, при абсолютно равномерном распределении индивидуальных затрат по всему спектру. В любом случае, однако, нельзя просто, без специальных оговорок, отождествлять среднеарифметические общественно необходимые затраты непосредственно со срединными условиями производства, как это иногда встречается в литературе. Нужно отметить также, что действительно нормальные условия производства с вычисленным среднеарифметическим уровнем могут реально и вовсе отсутствовать в обществе, существуя просто как гипотетическая средняя величина, определяющая стоимость единицы товара как среднего экземпляра своего рода. Именно такая ситуация будет иметь место, к примеру, в случае внезапного появления какого-нибудь изобретения, позволяющего добиться существенного роста производительности, но которое еще не успело получить при этом применение в подавляющей части соответствующей отрасли.
Т. е. когда новая революционная технология используется пока только частью производителей и потому не способна самостоятельно определять типичный уровень затрат. При приблизительно равномерном распределении произведенных товаров между старым и новым способами их производства общественно необходимые затраты будут находиться здесь ориентировочно в середине интервала между двумя реально существующими индивидуальными значениями. Не совпадая, естественно, ни с одним из них и не имея, поэтому, реального прототипа. Если же, что так же полнее реально, изобретение только-только начинает внедряться или, напротив, новый способ производства уже стал почти повсеместным, то старый уровень затрат в первом случае и новый во втором в силу своей типичности практически сами определяют нормальные условия. И могут поэтому считаться прототипами общественно необходимых, подчиняя себе полностью другую противоположность.
К. Маркс иллюстрирует последнюю мысль в «Капитале» следующими словами: «Так, например, в Англии, - пишет он в том же первом его параграфе, поясняя суть понятия общественной необходимости, - после введения парового ткацкого станка для превращения данного количества пряжи в ткань требовалась, быть может, лишь половина того труда, который затрачивался на это раньше. Конечно, английский ручной ткач и после того употреблял на это превращение столько же рабочего времени, как прежде, но теперь в продукте его индивидуального рабочего часа была представлена лишь половина общественного рабочего часа и потому стоимость этого продукта уменьшилась вдвое»30. К сказанному, однако, стоит добавить, еще раз уточнив данный нюанс, что последний итог будет иметь место уже только после того, как основанный на применении парового ткацкого станка способ ткачества станет доминирующим, т. е. типичным. И что даже в таком случае указанное Марксом соотношение между индивидуальным и общественным часом ручного ткача будет выполняться с некоторой погрешностью. Ибо действительно общественно необходимый средний уровень затрат уже в силу самого присутствия в обществе и ручного ткачества тоже не может совпадать с типичным с абсолютной точностью.
Рассмотрим, наконец, и представляющую для нас главный интерес следующую ситуацию, которую К. Маркс проанализировал уже в шестой главе первого тома «Капитала»: «Предположим, - пишет он там, - что фунт хлопка стоит сегодня 6 пенсов и что завтра вследствие неурожая хлопка цена его повышается до 1 шиллинга… Если бы старый хлопок еще не вступил в процесс труда, - формулирует Маркс здесь принципиально важный вывод, - его можно было бы продать по 1 шилл. вместо 6 пенсов»31. Указывая, таким образом, сразу на решение обсуждаемой задачи, он поясняет далее, что подобная же метаморфоза происходит и со стоимостью старого хлопка, который уже находится в переработке, даже если это «уже перепряденный хлопок, быть может, уже обращающийся на рынке в виде пряжи»32 или вообще превращенный в готовую ткань. Но на чем же основывается сам данный марксов вывод?
Как легко видеть, здесь перед нами во многом аналог предыдущей ситуации (направление изменения производительной силы абсолютно не существенно). С тем, однако, существенным уточнением, что изготавливаемые в силу объективных причин с различающимися в два раза индивидуальными затратами две группы одинаковых товаров существуют одновременно, но производятся теперь в разные периоды. В итоге возникает новый самостоятельный вопрос, обусловленный необходимостью снятия существующей пока что временной неопределенности введенной ранее категории общественно необходимого труда. Для ответа на него важно, прежде всего, правильно выбрать ту конкретную точку на оси времени, в которой и должна производиться операция усреднения, и решение здесь подсказывает непосредственно сама жизнь. На помощь приходит та чрезвычайно существенная особенность упоминавшегося уже фундаментального эмпирического факта, лежащего в основе понятия общественной необходимости, что одинаковые товары имеют на рынке одинаковые же стоимости именно в конкретный момент их продажи. (А не к концу, например, процесса изготовления каждого из них.)
Следовательно, экономическим «моментом истины» является именно момент продажи, для которого и должна выполняться операция усреднения всех индивидуальных трудовых затрат. Результатом ее будет свойственное именно указанному конкретному моменту мгновенное значение общего для всех товаров данного вида общественно необходимого труда, определяющее их мгновенную же стоимость. Естественно, что таковая теперь вообще становится функцией времени! Именно все эти соображения, как теперь ясно, и использовал неявно сам К. Маркс при ответе на поставленный им самим в процитированном последнем своем высказывании вопрос о возможном изменении стоимости старого хлопка при появлении на рынке более дорогого нового. Итоговые свои выводы по названной проблеме он, в конце концов, подвел в следующем очень важном для нас резюмирующем заявлении:
«Хотя стоимость товара определяется количеством содержащегося в нем труда, но само это количество определяется общественным путем. Если изменяется рабочее время, общественно необходимое для производства товара, - а одно и то же количество хлопка, например, при неблагоприятных условиях представляет большее количество труда, чем при благоприятных, - то это оказывает обратное действие на старый хлопок. Который всегда играет роль только отдельного экземпляра своего рода, стоимость которого всегда измеряется общественно необходимым трудом, стало быть, всегда измеряется трудом, необходимым при существующих в данное время общественных условиях»33.
Итак, К. Маркс как бы специально отвечает сомневающимся в правомерности связывания трудовой стоимости товара с затратами именно на его производство из-за возможного последующего изменения текущего значения этой величины во времени. И, прежде всего, вновь особо обращает их внимание на то, что «хотя стоимость товара определяется количеством содержащегося в нем труда, но само это количество определяется общественным путем». И потому, буквально разжевывает он далее, любое новое изменение производительной силы труда обязательно «оказывает обратное действие на старый» товар, «который всегда играет роль только отдельного экземпляра своего рода». А происходит это как раз в силу среднеарифметического принципа подсчета воплощенных в каждой единице товара затрат, о чем ни в коем случае нельзя забывать при обсуждении в рамках марксовой концепции любого вопроса о величине стоимости. Наоборот, всегда надо твердо помнить о данной принципиальной закономерности, хорошим напоминанием о чем могут служить, например, следующие, хотя и высказанные по несколько иному поводу, его собственные слова из «Теорий прибавочной стоимости»:
«Стоимость отдельного продукта определяется всей произведенной стоимостью, деленной на число продуктов, и только в качестве такой соответственной части совокупной стоимости отдельный продукт становится товаром… Не затраченный на особый отдельный товар труд, который… в одном товаре может быть большим по количеству, чем в другом, а совокупный труд, соответственная часть этого совокупного труда, среднее, получающееся от деления совокупной стоимости на число продуктов, определяет стоимость отдельного продукта и конституирует его как товар»34.
Полученные выводы, подчеркнем, полностью и однозначно объясняют все явления, порождаемые изменениями производительной силы труда (в том числе и собственно моральный износ), не требуя для этого, обратим особое внимание, даже упоминания такого термина, как «воспроизводство». В использовании последнего вместо исходного понятия производства нет, как видим, абсолютно никакой необходимости. Более того – подобный шаг, как легко заключить, прямо противоречил бы самому принципу определения базовой для трудовой теории стоимости категории общественно необходимого труда, требующему изначального суммирования (с последующим равномерным делением) именно тех конкретных трудовых затрат, которые имели место непосредственно в процессе собственного производства каждой учитываемой единицы товара.
К тому же только благодаря такому «производственному» подходу, сохраняющему сам фундаментальный процесс производства в качестве основного объекта теоретического анализа, сам труд только и может рассматриваться как диалектическое единство двух его неразделимых сторон – абстрактной и конкретной составляющих этого двуединого целостного процесса. Ведь при выборе в качестве основы для задания стоимости товара, напротив, процесса его воспроизводства (т. е. собственно говоря, процесса производства другого товара, призванного заменить данный) такое единство было бы уже принципиально невозможно, ибо в подобном случае потребительная стоимость товара и его трудовая стоимость как бы создаются раздельно, чаще всего даже трудом различных людей. Что, конечно же, напрочь разрушает обязательную взаимосвязь между указанными категориями и лишает в итоге реального смысла всю трудовую теорию стоимости в целом. Так что сам ответ на главный вопрос настоящей главы о выборе меду производством и воспроизводством при определении трудовой стоимости можно считать теперь полностью очевидным.
Но мы все-таки не можем поставить пока окончательную точку в и без того уже затянувшемся анализе названной особой проблемы, так и не дав объяснения одному упоминавшегося уже выше странному факту. Речь, понятно, идет о том, что при решении конкретной задачи о моральном износе станков и т. д. Маркс изменил на первый взгляд самому себе и вопреки проиллюстрированной сейчас собственной логике допустил все же использование в рамках данной темы злополучного термина «воспроизводство». Чтобы до конца понять ту злую шутку, которую сыграла с ним здесь допущенная невнимательность к мелочам, необходимо последовательно проследить весь его путь к указанному недоразумению.
7) О необходимой строгости в научных рассуждениях
Вернемся еще раз к последней описанной К. Марксом ситуации, в которой речь шла о хлопке. К сожалению, мы вынуждены вновь остановиться на том прискорбном факте, что, как и в предыдущем примере с ткачеством, в его рассуждениях опять присутствуют пусть внешне и незначительные (почему мы и не стали их выше обсуждать), но все же весьма существенные неточности, недоговоренности и т. д., которые неизбежно влекут за собой и некоторую неопределенность в целом. Так он, к примеру, не уточняет до конца конкретного смысла фразы «завтра вследствие неурожая хлопка цена его повышается до 1 шиллинга», что оставляет возможность ее двоякого толкования. Либо как констатации факта установления на данном уровне новой единой цены для всей находящейся в обращении массы хлопка в связи с тем, что таков итоговый результат усреднения старых и новых индивидуальных издержек при его производстве. Либо просто как указания на те новые, пусть и типичные, но все же сугубо индивидуальные по своей экономической сути затраты, которые сложились вследствие неурожая уже в последнее время.
В первом случае сразу же становятся понятными итоговые слова Маркса об изменении именно до указанного значения собственно цены старого хлопка, а так же конституирующая этот факт сама заключительная фразе его резюмирующего высказывания о том, что стоимость… всегда измеряется трудом, необходимым при существующих в данное время общественных условиях». Само понятие «общественных условий» приобретает здесь широкий смысл, подразумевающий полный учет сложившейся целостной ситуации, включая участие в подсчете искомой средней величины абсолютно всех реально представленных в присутствующих на рынке товарах индивидуальных уровней трудовых затрат. Совершенно по-иному воспринимается, однако, та же исходная марксова фраза при втором возможном ее толковании, т. к в этом случае внимание концентрируется на определении стоимости уже только теми типичными затратами, которые существуют в последнее время.
И значит, сам временной момент истины трактуется уже не как момент совместной реализации товаров, а как момент конкретного производства их последней партии. И это, специально подчеркнем еще раз, попросту подрывает корни объективности всей категории общественной необходимости, а вместе с нею – и самой трудовой стоимости товара в целом. Для недопущения подобной ошибки необходимо специально оговаривать, что новые ухудшившиеся условия производства хлопка носят, прежде всего, принципиально индивидуальный характер. И поэтому даже нивелирование путем усреднения имеющегося среди них разброса реальных значений не означает действительного превращения возросших новых производственных затрат в общественно необходимые. (Это будут общественные условия производства лишь в узком смысле слова, уже переставшие быть чисто индивидуальными с точки зрения каждой отдельной единицы товара, но остающиеся таковыми с точки зрения сопоставления различных по времени производства групп рассматриваемых товаров.)
И только, напомним, при подавляющем перевесе на рынке той из этих групп, которая произведена в последнее время, свойственные ей индивидуальные затраты труда, ставшие единолично типичными, могут считаться совпадающими (да и то лишь, повторим, всегда с конечной погрешностью) с общественно необходимыми. И задающими поэтому цену, в том числе, и всем ранее произведенным товарам. Только с этими специальными оговорками, подчеркнем вновь и вновь, может восприниматься в качестве реальной ситуация, когда цена нового хлопка (в индивидуальном ее понимании) становится одновременно и ценой старого. А сама категория стоимости связывается в теории именно с реально существующими в данный момент конкретными производственными условиями.
К. Маркс, как видим, умалчивает в обсуждаемом и большинстве прочих случаев все эти моменты, скорее всего, просто не придавая им особого значения (а может быть и недопонимая кое-что до конца). Но такая фигура умолчания не может вечно оставаться абсолютно без последствий, и вот в тринадцатой главе первого тома «Капитала» именно при анализе морального износа Маркс сам неожиданно становится жертвой отмеченной своей невнимательности к мелочам. Забыв о той особой терминологической аккуратности, которой требует упоминание о возможности количественного соотнесения текущей стоимости товара в условиях непрерывно меняющейся производительной силы труда с теми индивидуальными по своей сути затратами, которые требуются для производства данных товаров сегодня, в последний момент, он уже просто использует такую форму определения стоимости как основную. Вообще без каких-либо оговорок и при полном теперь уже умолчании в итоге о роли понятия общественной необходимости для своей теоретической концепции.
В результате Маркс настолько отдаляется, в конце концов, от изначальной трактовки собственной теории трудовой стоимости, что, впадая еще в одну принципиальную ошибку, вовсе отказывается при описании морального износа от употребления самого термина «производство». Так у него второй раз после рассмотренной значительно раньше теории стоимости рабочей силы рядом с ключевым словом «стоимость» появляется все тот же злополучный термин «воспроизводство». Позже мы увидим, что его появление вообще может быть объяснено здесь просто элементарным недоразумением, неумышленной перестановкой слов в двух соседствующих предложениях. Но пока что займемся семантическим разбором именно той конкретной фразы из роковой тринадцатой главы, в которой и реализуется сама отмеченная новая подмена имеющего принципиально важное значение термина. Вот как выглядит это высказывание:
«…Кроме материального износа, машина подвергается, так сказать, и моральному износу. Она утрачивает меновую стоимость по мере того, как машины такой же конструкции начинают воспроизводиться дешевле или лучшие машины вступают с ней в конкуренцию. В обоих случаях, как бы еще нова и жизнеспособна ни была машина, ее стоимость определяется уже не тем рабочим временем, которое фактически овеществлено в ней, а тем, которое необходимо теперь для воспроизводства ее самой или для воспроизводства лучшей машины. Поэтому она более или менее утрачивает свою стоимость»35.
Но почему же Маркс опять обращается здесь к термину «воспроизводство», чем аргументирует оправданность его появления на этот раз? Ведь не данностью же, например, самой машины, как это имело место в отношении живого индивидуума? Нет, здесь все намного проще. Настолько проще, что Маркс вообще не считает нужным что-либо объяснять. Да и что можно сказать по поводу сугубо аллегорического использования того или иного термина просто для удобства изложения. Воспроизводство в прямом смысле слова – это всегда конкретная задача, предполагающая определенные действия по поддержанию каким-либо способом уже существующего статус-кво (пусть даже и в изменяющихся масштабах). Одним из таких способов и может быть своевременное производство новой машины с целью замены данной конкретной после ее износа. Но у Маркса эта задача даже не упоминается, т.е. отсутствует сама цель воспроизводства. Речь идет просто о тенденциях развития той отрасли, которая специализируется на изготовлении подобных машин, и о влиянии этих тенденций на текущую стоимость уже функционирующего оборудования.
Говоря коротко, К. Маркс хотел подчеркнуть только сам факт «утраты» машиной своей меновой стоимости и способ учета такой утраты путем исчисления учитываемых в стоимости затрат труда в той конкретной мере, в какой они необходимы для производства аналогичных машин сегодня, в момент «инвентаризации» этой стоимости. (Причину появления именно такой, не совсем корректной в общем случае, постановки вопроса, мы уже подробно обсудили выше.) Фактически здесь просто повторяется та исходная марксова мысль, которая оформилась у него еще при первичном объяснении самого понятия общественной необходимости в опубликованной гораздо раньше «К критике политической экономии»: «…Предполагается, что рабочее время содержащееся в каком-нибудь товаре, есть время, необходимое для его производства, т. е. рабочее время, нужное для того, чтобы произвести новый экземпляр того же самого товара при данных общих условиях»36.
. Только в таком косвенном смысле и употребил он в конечном счете сам термин «воспроизводство» во избежание необходимости повторять каждый раз всю приведенную длинную тираду. Ничего другого его использование в рассматриваемом частном случае не означает, и означать не может, а само возникновение потребности в нем является лишь закономерным итогом неоднократно отмечавшейся уже выше недостаточной строгости нашего автора в интерпретации собственного понятия усредненных затрат. То, что дело обстоит именно так, неопровержимо доказывает еще одно, самое главное обстоятельство: К. Маркс нигде и никогда, включая и собственно теорию стоимости рабочей силы (там проявилось, как мы видели, совершенно иное заблуждение), не ставил вопроса об отказе от определения стоимости товара количеством затраченного именно на его собственное производство общественно необходимого труда. Следовательно, он прекрасно осознавал искусственный характер использования в переносном смысле термина «воспроизводство» в связи с явлением морального износа (здесь он уже и дальше придерживался единожды выбранного стиля изложения) и сознательно ограничивал область его употребления только данной узкой темой.
Абсолютно никаких дальнейших выводов отсюда для него не следовало, что и спасло в итоге марксову теорию от огромного множества серьезнейших проблем. Но определенный сумбур в головах своих последователей проиллюстрированным аллегорическим употреблением весьма «токсичного» термина Маркс все-таки посеял, чем и лишил их способности критически оценивать, в том числе, и собственно свою наиглавнейшую теорию стоимости рабочей силы. Поэтому и совершенная им в рамках таковой принципиальная подмена тезиса воспринималась и продолжает восприниматься многими, как подчеркивалось с самого начала, в качестве всего лишь подтверждение более общей мнимой закономерности. Состоящей, понятно, как раз в соотнесении стоимости всех товаров именно с затратами на их воспроизводство. В настоящем разделе мы постарались максимально развенчать такую тупиковую точку зрения, показав всю глубину ее ошибочности, исходно вытекающей просто-напросто из элементарной невнимательности к не очень важным на первый взгляд математическим мелочам.
8) Еще одна попытка протащить воспроизводство
В рамках описанной подробно выше мнимой воспроизводственной концепции даже возникла позже особая теория, объясняющая противоречащий ей факт приверженности самого Маркса исключительно «производственному» способу определения стоимости в абсолютном большинстве разделов своих трудов тем обстоятельством, что он якобы просто временно абстрагировался в них от изменений производительности труда. А, следовательно, благодаря устранению при этом количественного неравенства, вообще от каких либо различий между производством и воспроизводством. Согласимся на минуту с такой постановкой вопроса, тем более, что при разработке ряда тем К. Маркс действительно исходил для упрощения из условия неизменности производительной силы (этот момент еще станет предметом нашего пристального внимания). Но тогда придется искать объяснение уже другой явной нелогичности – почему же он не воспользовался данной аргументацией при выдвижении на передний план собственно воспроизводства в рамках своей теории стоимости рабочей силы?
Ответ может быть только один: потому, что Маркс вообще руководствовался при формулировании определения фундаментальной категории стоимости совершенно иными соображениями, не имеющими абсолютно никакого отношения к признанию или, напротив, временному отрицанию количественных различий, свойственных производству и воспроизводству. (Ведь решающую роль здесь играет, повторим в сотый раз, именно качественный аспект, позволяющий сохранить или, напротив, разрушить диалектическое единство потребительной и трудовой стоимостей любого товара в зависимости от способа определения последней из них.) Маркс совершенно осознанно связывал трудовую стоимость только с затратами на собственное производство обсуждаемого товара (естественно, с учетом общественно необходимого характера этих затрат) и даже свой «воспроизводственный» подход в отношении стоимости рабочей силы попытался логически вывести в «Капитале», как мы видели, все из того же принципиально приоритетного для него «производственного» подхода. (Просто производство рабочей силы состоит здесь, по его мнению, напомним, в воспроизводстве заключающего ее в себе человеческого индивидуума.)
Лучшего доказательства полной однозначности собственного итогового выбора К. Маркса найти, по-видимому, трудно.
Однако справедливости ради нужно при этом все же признать, что в предшествующих «Капиталу» попытках хоть как-то оправдать свою «воспроизводственную линию» по отношению к рабочей силе Маркс иногда действительно пытался просто отождествить производство с воспроизводством близким к проанализированному сейчас способом. Другими словами, шел тем особым путем, который был кратко рассмотрен нами еще в самом начале настоящей главы – ссылался на принципиальное количественное равенство связанных с этими двумя процессами затрат в случае неизменной производительности труда. Но вот использовал-то он этот прием вовсе не для объяснения мнимого отказа от повсеместного использования при трактовке стоимости якобы приоритетного для него термина «воспроизводство», а наоборот - пытался аргументировать таким способом сильно смущавший его самого алогичный свой одноразовый отход как раз от производственного принципа.
В «Экономической рукописи 1857-1858гг.», например, эти его теоретические метания выглядят следующим очевидным образом: «Рабочее время, содержащееся в рабочей силе, т. е. время, необходимое для производства живой рабочей силы, есть время, которое необходимо – при неизменном уровне производительных сил – для воспроизводства… рабочей силы»37. Как видим, здесь метод временного абстрагирования от изменений производительности труда призван обосновать, повторим еще раз, не повседневную приверженность нашего автора производственным канонам, а именно отказ от них в случае одного только особого товара - собственно рабочей силы. Да и сам этот его промежуточный теоретический прием не выдерживает, конечно, никакой критики, почему Маркс и вынужден был вскоре отказаться от него при окончательном редактировании «Капитала». Ибо провозглашенное им тут кажущееся тождество настолько же эфемерно, насколько идеализировано и далеко от реальной действительности и само никогда не соблюдающееся в общем случае условие абсолютной стабильности производительной силы.
В той же «Экономической рукописи 1857-1858гг.» Маркс сам очень доходчиво проиллюстрировал в соответствующем месте этот факт: «Стоимость определяется не рабочим временем, воплощенным в продуктах, а рабочим временем, требующимся в данный момент…, - пишет он там. И тут же прямо поясняет: - Прошлое рабочее время должно беспрестанно повышаться или падать по отношению к живому рабочему времени данного момента. Чтобы сохранить его…, пришлось бы сохранять неизменной производительность рабочего часа. В силу всеобщего закона, по которому издержки производства постоянно падают, а живой труд постоянно становится производительнее и, стало быть, овеществленное в продуктах рабочее время постоянно обесценивается, - неизбежной судьбой было бы постоянное обесценение…»38.
А значит, не может быть и речи, констатируем теперь уже окончательно, даже о количественной эквивалентности производства и воспроизводства, последнее из которых Маркс, обратите внимание, даже не упоминает. Его место самым естественным образом занимает просто «рабочее время, требующееся в данный момент», безжалостно вытесняющее с экономической сцены его кажущийся эрзац-заменитель. И только приступая к сакраментальному вопросу о стоимости рабочей силы, Маркс упрямо продолжает искать способ протащить все-таки воспроизводство в игольное ушко мнимой аналогии, выдавая на-гора еще и следующее весьма символичное в своей совершенно не характерной для него бессмыслице изречение: «Обмениваемые стоимости всегда представляют собой овеществленное рабочее время, то или иное предметно наличествующее, взаимно предполагаемое количество уже существующего (в какой-нибудь потребительной стоимости) труда. Стоимость как таковая всегда является результатом, а не причиной. Стоимость выражает то количество труда, посредством которого произведен предмет, следовательно – предполагая тот же уровень производительных сил – то количество труда, посредством которого он может быть воспроизведен»39.
Комментарии, как говорится, излишни.
Итак, наш анализ побочных причин, не позволяющих до конца осмыслить всю глубину абсурдности собственно самой марксовой теории стоимости рабочей силы, можно считать практически законченным. Отметим лишь в заключение, что твердая позиция К. Маркса в вопросе о сугубо производственной базе всей его трудовой теории стоимости в целом предопределила довольно необычную судьбу его же частично-воспроизводственной концепции, предложенной для особых частных случаев. Сегодня большинство сторонников марксизма вынуждены на деле строго соблюдать авторский принципиально производственный подход к определению стоимости абсолютного большинства товаров, в результате чего основанная на слепом копировании его же косвенной терминологии из второстепенной области теории воспроизводственная концепция, о которой шла речь в настоящей главе, реально существует только на словах. И потому попросту не способна нанести какой-либо существенный вред политической экономии в абсолютном большинстве ее разделов.
В этом смысле вообще можно было бы сказать даже напоследок, что лежащая в основе указанной побочной ошибки терминологическая неаккуратность Маркса сама по себе не так уж и опасна. Однако в сумме с другой, гораздо более значительной его ошибкой в трактовке стоимости именно рабочей силы, которая тоже оказалась в итоге связанной с токсичным понятием воспроизводства, она создала весьма неблагоприятную для поиска конечной истины общую ситуацию. Подмена тезиса произошла в двух принципиально различных случаях по абсолютно разным причинам, но на одном и том же слове, и наложение друг на друга этих никак не связанных между собой ошибок привело к тому, что мертвая, бездействующая в целом побочная концепция стала своеобразной пеленой, закрывающей от экономической науки принципиальнейшую нелогичность чрезвычайно важной теории стоимости рабочей силы. И тем самым напрямую препятствующей критическому осмыслению скрывающейся в таковой фундаментальной теоретической проблемы. Мы постарались максимально развеять здесь этот туман, что позволит теперь продолжить анализ главных ошибок марксовой теории в чистом, ничем не замутненном виде.
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.23, С.181.
2. Там же. – С.48.
3. Там же. – С.49.
4. Там же. – С.48.
5. Там же.
6. Там же. - С.47.
7. Там же. - С.48.
8. Там же. - Т.13, С.17.
9. Там же. - С.18.
10. Микиша А.М., Орлов В.В. Толковый математический словарь.
М.: Рус. яз., 1988. - С.132.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.23, С.50.
12. Там же. - С.50-55.
13. Там же. - С.55.
14. Политическая экономия. Учебник для экономических вузов и фак.
Т.1 Капиталистический способ производства / Румянцев А. М. и др.
М.: Политиздат, 1982. - С.62.
15. Макконнелл Кэмпбелл Р., Брю Стенли Л. Экономикс: Принципы,
проблемы и политика. М.: Республика, 1992. Т.2, С.150.
16. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.49, С.172.
17. Там же. - Т.23, С.54-55.
18. Там же. - С.55.
19. Там же. - С.377-378.
20. Там же. - С.420-421.
21. Там же. - С.618.
22. Там же. - С.568.
23. Там же. - Т.49, С.172-173.
24. Там же. - С.173.
25. Там же. - Т.23, С.539.
26. Там же. - С.340.
27. Там же. - С.325.
28. Там же. - С.329.
29. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. Гл. ред.
А. М. Румянцев. М.: "Советская энциклопедия», 1979. Т3, С.353.
30. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.23, С.47-48.
31. Там же. - С.220-221.
32. Там же. - С.220.
33. Там же. - С.221.
34. Там же. - Т.26, ч.3, С.113.
35. Там же. - Т.23, С.415.
36. Там же. - Т.13, С.17.
37. Там же. - Т.46, ч.2, С.181.
38. Там же. - ч.1, С.75-76.
39. Там же. - ч.2, С.181.