Переход на главную страницу сайта "Статьи И.Г.Львова"
файл с главой 3 для копирования
Буду рад обмену мнениями. Глава размещена на сайте 17 мая 2008 г
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Особый подход К. Маркса к определению стоимости товара рабочая сила повлек за собой и совершенно уникальную многозвенную структуру определяющих по его мысли эту стоимость специфических затрат труда. Подводя, например, итог краткому изложению данного вопроса в упоминавшейся уже нами ранее работе «Заработная плата, цена и прибыль», он вынужден был там специально констатировать: «После всего сказанного ясно, что стоимость рабочей силы определяется стоимостью жизненных средств, необходимых для того, чтобы произвести, развить, сохранить и увековечить рабочую силу» 1.
Рассмотрим теперь аргументацию Маркса, призванную подтвердить справедливость именно такой структуры, подробнее, дав соответствующую оценку каждой из особо выделенных им отдельных функциональных задач. Впрочем, в настоящей главе вполне достаточно будет остановиться только на трех из них - «произвести», «развить» и «увековечить», что позволит, с одной стороны, полностью составить мнение об истинности всего утверждения в целом (и сделать на этой основе необходимые для дальнейшего исследования важные теоретические выводы), а с другой - избежать нежелательных пока усложнений. Анализу же очень интересной самой по себе четвертой функциональной задачи – «сохранить» - мы посвятим по методологическим соображениям одну из последующих отдельных глав.
1) Производство и его антипод
Первыми в приведенном списке определяющих стоимость рабочей силы затрат труда К.Маркс поставил уже хорошо знакомые нам затраты на решение задачи «произвести», которые по отношению ко всем другим товарам являются, как установлено в предыдущих главах, и единственными. Но, как было выявлено там же, в отношении рабочей силы эти затраты как таковые в действительности Марксом вообще отрицаются, фигурируют лишь условно, будучи сведены им в «Капитале» к специфической функции воспроизводства живого индивидуума (в силу иррационального тезиса о якобы данности последнего). Однако на словах при этом, как мы видели, Маркс все же вовсе не отказывается от общепринятой формы определения стоимости и для данного особенного товара, сохраняя везде внешнюю видимость «соблюдения приличий».
И если в «Капитале» он в силу известных причин посчитал все-таки необходимым добавить, в конце концов, к исходной формуле специальный довесок в виде особого оборота, призванного как-то ввести в нее еще и воспроизводство тоже (на правах своеобразного эквивалента первично обязательно упомянутому производству), то в соответствующем параграфе работы «Заработная плата, цена и прибыль» под названием «Рабочая сила», который мы начали цитировать в преамбуле к настоящей главе, такой термин, как «воспроизводство», в контексте вопроса о стоимости обсуждаемого товара даже не упоминается:
«Итак, что же такое стоимость рабочей силы? - спрашивает здесь Маркс, и бодро отвечает: - Подобно стоимости всякого другого товара, стоимость рабочей силы определяется количеством труда, необходимым для ее производства» 2.
Поэтому не стоит удивляться и появлению первым номером среди всех перечисленных им в конечном счете совокупных составляющих стоимости исследуемого товара именно затрат на реализацию главнейшей функции «произвести». Однако даже само по себе наличие еще и других составляющих в данном перечне уже дает прямой повод усомниться в действительной однозначности приведенного сейчас высказывания, а более подробное знакомство с последующими марксовыми рассуждениями на затронутую тему не оставляет от этой однозначности и камня на камне. Не упомянутое вслух, воспроизводство, тем не менее, и здесь играет решающую роль во всех основных аспектах излагаемой Марксом концепции, практически вытесняя из нее громогласно провозглашенное, но используемое лишь для прикрытия зияющей нелогичности производство.
Просто для воспроизводства находятся теперь терминологические эквиваленты, выражающие, как мы увидим, особые частные случаи данного общего понятия. Поэтому собственно затраты на действительное производство рабочей силы, полностью тождественные в нашем понимании затратам на изначальное производство ее же материального носителя - живого человека, на самом деле в целом Марксом по-прежнему не рассматриваются и никак не комментируются. Отложим пока их анализ и мы.
Впрочем, нам предстоит частично приступить к такому анализу уже при рассмотрении второй из перечисленных Марксом составляющих стоимости рабочей силы. Ведь в действительности задача «развить» представляет собой всего лишь одну из важных, но все же локальных подзадач, решение которых и обеспечивает в сумме достижение общей цели «произвести». Специальные затраты труда на развитие человека позволяют придать его рабочей силе требуемое качество (полезность), а потому производство последней просто немыслимо без реализации указанной частной функции.
Понимая это, Маркс не может отказать локальным затратам на развитие в праве участвовать составной частью в образовании стоимости исследуемого товара (уж слишком очевидна их связь с профессиональной ценностью работника) и везде специально подчеркивает их особую роль в формировании конечной суммы. В «Капитале», например, обоснование логичности подобного шага выглядит у него следующим образом: «Для того, чтобы преобразовать общечеловеческую природу так, чтобы она получила подготовку и навыки в определенной области труда, стала развитой и специфической рабочей силой, требуется определенное образование или воспитание, которое, в свою очередь, стоит большей или меньшей суммы товарных эквивалентов. Эти издержки на образование различны в зависимости от квалификации рабочей силы. Следовательно, эти издержки обучения... входят в круг стоимостей, затрачиваемых на ее производство» 3.
Таким образом, один из элементов затрат на производство живого индивидуума, а именно - затраты на его развитие, К.Маркс в конечном счете все-таки включил в итоговую сумму затрат труда, образующих стоимость рабочей силы. И сделал это, безусловно, совершенно правильно. Ибо в противном случае утрачивалось бы всякая взаимосвязь между ее трудовой стоимостью и соответствующей потребительной стоимостью данного товара, определяемой здесь именно квалификацией.
Естественно, что после такого шага и сам первоначальный Марксов тезис о данности живого индивидуума неминуемо должен был претерпеть существенные изменения - он мог далее рассматриваться только в более узкой форме как утверждение о данности лишь неразвитого индивидуума. Но и в указанном усеченном виде этот тезис мало соответствовал здравому смыслу. Ведь для того, чтобы «произвести» из ребенка полноценного, способного к труду взрослого живого индивидуума, и это ясно каждому, необходимо затратить известное количество труда и жизненных средств сверх специальных затрат на собственно «воспитание или образование». Если не реализовать те функции, которые обычно объединяют термином «вырастить» (сюда входит обеспечение питанием, одеждой, кровом и множество других локальных подзадач), то просто некого будет воспитывать и образовывать. Не мог, конечно же, не понимать этого и сам К.Маркс. Но признание необходимости изначальных затрат на выращивание ребенка, т.е. затрат на собственно производство живого индивидуума во всей их совокупности, требовало от него уже полного отказа от изначального тезиса о его предустановленной данности и соответствующего пересмотра всей основанной на нем логики.
И Маркс, пусть неосознанно, сделал первый шаг в этом направлении - приступил к анализу затрат на выращивание ребенка. И тем самым фактически окончательно расстался с указанным злополучным тезисом. Но черное дело уже было сделано - шлейф выстроенной на нем ранее псевдологики, оставаясь витать в воздухе, по-прежнему продолжил играть в Марксовых рассуждениях главенствующую, хотя теперь уже и ни на чем не основанную роль. Это очень хорошо видно на примере дальнейшего развития анализа все в той же работе «Заработная плата, цена и прибыль»:
«Рабочая сила человека существует только в его живой личности, - пишет здесь Маркс. - Для того чтобы вырасти, - прямо указывает он далее, - и поддерживать свою жизнь, человек должен потреблять определенное количество жизненных средств. Однако, - следует затем очередной неожиданный поворот, - человек, подобно машине, изнашивается, и его приходится заменять другим человеком. Кроме того количества жизненных средств, которые необходимы для поддержания существования самого рабочего, он нуждается еще в некотором их количестве для того, чтобы вырастить детей, которые должны его заменить на рынке труда и увековечить род рабочих» 4.
Приведенное высказывание можно четко разбить на две самостоятельные части: первые два предложения, выражающие многократно обсужденные выше очевидные истины, в том числе и саму мысль об объективной необходимости для любого индивидуума реализовать, прежде всего, свою главную задачу - вырасти, и два заключительные, оставляющие массу недоуменных вопросов. Впрочем, и в последних предложениях, строго говоря, тоже еще ничего самого по себе нелогичного нет. Не совсем ясно лишь, к чему вообще нужна в рамках изучаемой проблемы содержащаяся в них особая информация, относящаяся к совершенно иной области теории. Но в целом утверждения о том, что человек не вечен, что он изнашивается и его приходится заменять другим человеком, а также о том, что он нуждается, кроме всего прочего, в средствах «для того, чтобы вырастить детей», вполне реалистичны и полностью соответствуют действительности.
Но что-то настойчиво подсказывает нам, что псевдологика рядом. Что неспроста после первоначального упоминания такой важнейшей задачи, стоящей перед нашим рабочим, как «вырасти» самому, Маркс вдруг переходит к созвучной ей, но совершенно иной задаче «вырастить своих детей». Неправда ли, слишком много совпадений с хорошо уже изученной нами методой подмены производства воспроизводством в исходном определении стоимости рабочей силы в «Капитале». И действительно - аналогичный «кульбит» и здесь не заставляет себя долго ждать, прокладывая себе путь через мелькнувшее в анализируемом марксовом высказывании знакомое теперь нам словечко – «увековечить».
В данном конкретном случае он проявляется в том, что Маркс совершает свою решающую ошибку и, как уже отмечалось, вопреки всякой логике подменяет затраты на выращивание самого индивидуума в формуле трудовой стоимости его рабочей силы совершенно отличными от них по своему функциональному смыслу затратами на выращивание его детей. Т.е. если не в дверь (ведь тезис о данности уже отброшен!), то в окно, но протаскивание воспроизводства в качестве основы определения стоимости нашего злосчастного товара отнюдь не прекращается. Так что нет ничего удивительного в том, что, в конце концов, Маркс и в цитируемой работе (правда, уже в следующем параграфе) тоже приходит к искомому выводу: «Стоимость рабочей силы определяется количеством труда, необходимым для ее ... воспроизводства» 5. Как говорится, что и требовалось доказать.
2) Нонсенс увековечивания
Но чем же обосновывает Маркс такой противоестественный шаг, как оправдывает включение в стоимость рабочей силы нашего рабочего затрат на выращивание не его самого, а именно его детей (первые при этом, надо полагать, включаются соответственно в стоимость рабочей силы родителей упомянутого индивидуума)? Ведь должны же быть для этого какие-то аргументы! И лучше всего проследить здесь марксову логику по его специальному высказыванию из «Капитала», хотя предварительные зачатки ее мы видели уже и в приведенных выше рассуждениях. Вот что он имеет нам сообщить в своем главном научном труде по данному конкретному поводу:
«Собственник рабочей силы смертен. Следовательно, чтобы он непрерывно появлялся на рынке, как этого требует непрерывное превращение денег в капитал, продавец рабочей силы должен увековечить себя, «как увековечивает себя всякий индивидуум, т.е. путем размножения». Рабочие силы, исчезающие с рынка вследствие изнашивания и смерти, должны постоянно замещаться, по меньшей мере, таким же количеством новых рабочих сил. Сумма жизненных средств, необходимых для производства рабочей силы, включает в себя поэтому жизненные средства таких заместителей, т.е. детей рабочих, и таким путем увековечивается на товарном рынке раса этих своеобразных товаровладельцев» 6.
Именно после этих слов и становится окончательно понятной причина выделения Марксом в структуре образующего стоимость рабочей силы труда особой группы затрат на увековечивание. Как мы и предполагали, они призваны заменить собой те самые затраты на изначальное выращивание самого индивидуума, которые он ранее фактически исключил из рассмотрения, выхолостив безосновательно первую из названных им самим функций «произвести», и которые, тем не менее, постоянно настойчиво напоминают о своем существовании. Но эквивалентна ли такая замена, в корне противоречащая фундаментальным основам марксистской теории трудовой стоимости? Ведь никому же из ее сторонников даже в голову не придет утверждать на основании той простой и очевидной мысли, например, что станки, «исчезающие с рынка вследствие изнашивания, должны постоянно замещаться, по меньшей мере, таким же количеством новых» (аналогия здесь между человеком к машиной подчеркнута, обратите внимание, самим Марксом!), что якобы «сумма... средств, необходимых для производства» станков, «включает в себя поэтому... средства» для производства «таких заместителей».
Наоборот, каждому здесь понятно, что указанные средства на «заместителей» составляют сумму средств, необходимых для производства» только их самих и ничего более. А по отношению к данному конкретному станку таким путем решается задача никак не производства его, а именно воспроизводства, о чем мы уже неоднократно говорили ранее. Только слепой может не заметить здесь разницы между двумя указанными понятиями и перепутать истинные роли каждого из них.
С политикоэкономической же точки зрения различие между процессами производства и воспроизводства, не смотря на их внешнюю созвучность, проявляется в описанной ситуации еще более ярко. Ни один приверженец теории трудовой стоимости не станет включать в стоимость того же станка затраты на производство его будущих «заместителей», и будет при этом абсолютно прав. Т.к. очевидно, что упомянутые затраты никак не влияют на конкретные полезные свойства нашего станка и поэтому, что ощущается даже интуитивно, не способны оказывать влияние и на его меновую стоимость. Зато они в значительной степени определяют полезность самих «заместителей», а значит и собственно стоимость последних. Так что экономический смысл затрат на производство, с одной стороны, и увековечивание (как элемент воспроизводства), с другой, совершенно различен и для случая станка всем абсолютно ясен.
Но так же ясен он и применительно к нашему особому товару - рабочей силе. Здесь тоже связанные с реализацией указанных функций затраты труда, как многократно подчеркивалось в предыдущих главах, не только не совпадают количественно, но и относятся к совершенно различным объектам. Именно поэтому специальные затраты на увековечивание индивидуума, т.е. на выращивание его детей, не имеют никакого отношения к особым способностям этого индивидуума, никак не коррелируют с качеством его рабочей силы, с воплощенной в ней потребительной стоимостью. Естественно, что та же участь ждет и определенную через затраты на увековечивание трудовую стоимость изучаемого товара - она теряет связь с потребительной стоимостью рабочей силы, нарушая тем самым диалектическое единство этих двух важнейших экономических характеристик.
С другой стороны, затраты на выращивание детей нашего рабочего прямо влияют на будущее качество рабочей силы самих детей, в значительной степени определяют ее будущую собственную потребительную стоимость. Они диалектически взаимосвязаны с последней и поэтому совершенно естественно должны составлять и основу именно будущей трудовой стоимости рабочей силы самих детей. Таким образом, со всей определенностью ясно, что экономическая сущность затрат на увековечивание рабочего состоит в формировании на их основе трудовой стоимости рабочей силы детей этого рабочего, а ни в коем случае не его самого. Собственная же трудовая стоимость рабочей силы нашего индивидуума закладывается еще в его собственном детстве благодаря тем затратам труда и жизненных средств, если, конечно, они соответствуют общественно необходимым, которые функционально тождественны затратам на увековечивание его родителей. А фактически представляют собой все те же изначально принятые за основу затраты на производство самого индивидуума.
Остается, впрочем, пока открытым следующий поставленный Марксом вопрос: а не исчезнет ли действительно с рынка «вследствие изнашивания и смерти ... раса этих своеобразных товаровладельцев», если не включить в стоимость собственной рабочей силы рабочих затраты на увековечивание? Весьма неприятная, что и говорить, просматривается перспектива в случае достаточной обоснованности этой угрозы. Но стоп! Ведь тогда такая же опасность грозит и другому элементу производительных сил общества - станкам, материалам и т.д., если только и их стоимость не определить затратами на увековечивание. Однако, что-то незаметно, чтобы это обстоятельство волновало и беспокоило самого К.Маркса или его последователей. Нет, Маркс совершенно спокойно определяет стоимость «всех других товаров» именно затратами на производство и нигде более, кроме разговора о рабочей силе, даже не упоминает самого слова «увековечить». Наоборот, здесь властвует другое понятие, называемое в экономической науке «амортизацией», которое позволяет смело смотреть в будущее и не опасаться исчезновения с рынка «расы» средств производства вследствие их очевидной изнашиваемости даже в том случае, если в стоимость станков и т.д. не включаются затраты на изготовление их «заместителей». Так может быть и волнения относительно судьбы рабочей силы несколько преждевременны? Не станем опережать логику изложения и отложим более подробное рассмотрение этой проблемы на несколько глав, как мы поступили уже ранее и с анализом затрат на сохранение. Пока же будем твердо надеяться на то, что родительская любовь и лежащий в ее основе инстинкт продолжения рода не дадут беспомощным чадам погибнуть в младенчестве и они вполне благополучно дорастут до необходимого для «появления на рынке» трудоспособного возраста. Источник же средств для этого станет нам понятен из последующего анализа.
Гораздо опаснее, напомнил лучше еще раз, допущенная Марксом вследствие включения в определение стоимости рабочей силы иррациональных затрат на увековечивание явная научная непоследовательность. Ее прямое следствие - утеря им связи между потребительной стоимостью рабочей силы и обеспечивающими создание этой потребительной стоимости издержками производства. Между конкретной и абстрактной сторонами труда, производящего данный важнейший товар. Потеряв такую связь, К. Маркс не смог увидеть и прямо вытекающие из нее очевидные теоретические выводы, о которых пойдет речь уже непосредственно в следующей главе. Но пока мы должны рассмотреть еще некоторые частные моменты и следствия проиллюстрированного сейчас подхода, которые тоже чрезвычайно важны для нашего будущего анализа.
3) Логичная нелогичность
Итак, мы в целом выполнили поставленную перед собой в самом начале главы главную задачу показать истинное экономическое содержание трех особо выделенных Марксом видов затрат на производство, развитие и увековечивание рабочей силы живого индивидуума. Первые, как нам теперь понятно, единственно и определяют трактуемую истинно по марксистски трудовую стоимость указанного важнейшего товара. Вторые - представляют собой лишь определенную часть первых. А третьи - затраты на увековечивание - суть те же издержки по производству, но только теперь уже по производству рабочей силы собственно детей нашего индивидуума, будущую стоимость которой они в соответствии с упомянутым общим подходом и определяют.
Более того - очевидно, что задача «увековечить» в ее полноценной трактовке тоже обязательно должка включать в себя составной частью все ту же локальную подзадачу «развить». Но только теперь уже, понятно, речь идет об образовании и воспитании как раз упомянутых детей. И если последняя функция оказывается по каким-либо причинам упущенной, то нарушается целостность и самого понятия увековечивания.
В этой связи важно отметить, что именно с такой ситуацией мы и сталкиваемся фактически при анализе изложенных выше рассуждений самого К. Маркса. Как уже было подробно показано, основу его собственной теории стоимости рабочей силы составляет подмена в целом затрат на производство в итоговой формуле для данной величины как раз на указанные специфические затраты по увековечиванию. Но при этом, обратите особое внимание, частные затраты на развитие совершенно явственно вычленяются им из последних и включаются в конечную сумму стоимости, вопреки выбранной генеральной линии, строго в виде издержек обучения самого функционирующего рабочего, т. е. все-таки по сугубо производственному принципу. Именно данным обстоятельством и объясняется, между прочим, тот странный уже сам по себе факт, что Маркс вообще выделил функцию развития в особый самостоятельный объект изучения и включил ее, в конце концов, отдельным членом в итоговый перечень влияющих на стоимость рабочей силы затрат.
Но в том-то и дело, что в результате такой специфической позиции, занятой Марксом в отношении лишь одной из множества локальных, играющих в целом подчиненную роль частных задач, происходит глубоко эклектичное соединение в одной формуле двух принципиально различных подходов, влекущее за собой длинный ряд неизбежных противоречий. И среди них, кроме всего прочего, сразу бросается в глаза именно упомянутое выше выхолащивание собственно понятия увековечивания, т.к. из общей суммы связанных с ним в действительности затрат издержки обучения непосредственно самих детей во избежание двойного счета приходится теперь, понятно, вовсе исключать.
В целом же вся изначальная порочность продемонстрированной сейчас эклектичности итоговой формулы для стоимости рабочей силы проявляется наиболее ярко в такой прямо вытекающей из нее явной теоретической несуразности, как искусственное противопоставление друг другу двух неразрывных по всем законам логики частей единого по самой своей природе целого - общих издержек по выращиванию полноценного, способного к производительному труду живого индивидуума. А как еще можно вообще охарактеризовать отмеченное отнесение Марксом неразделимых в принципе затрат на то, чтобы дать ребенку воспитание и образование, с одной стороны, и чтобы обеспечить его при этом едой, одеждой и т.д., с другой, на стоимость рабочей силы совершенно различных субъектов? Самого обучаемого - в первом случае, и его родителей - во втором! Тут уж не до «высоких материй», и ближайшая цель, стоящая перед последовательно строгим исследователем, выглядит достаточно скромной: достичь как можно скорее все равно какой, но единой по своему смыслу трактовки категории трудовой стоимости рабочей силы. Или, как для всех прочих товаров, полностью через понятие производства, или уж, на худой конец, через понятие увековечивания, но тоже обязательно полностью. Впрочем, действительно ценным с научной точки зрения является, как мы теперь знаем, только первый путь.
Справедливости ради следует отметить, что К. Маркс по ходу поиска наиболее оптимального варианта трактовки вопроса о стоимости рабочей силы все-таки пытался преодолеть проиллюстрированную сейчас двусмысленность в своем отношении к единым и неделимым по всем законам логики затратам на содержание и соответствующее воспитание «подрастающего поколения». Но делал это, что и предопределило конечную наудачу таких попыток, именно за счет пересмотра изначальных воззрений как раз на принципиально правильно понятую функцию развития, а не наоборот. Т. е. шел в таких случаях вторым из перечисленных выше, последовательно воспроизводственным путем, предусматривающим включение в стоимость связанных с развитием затрат непосредственно через общую сумму издержек именно по увековечиванию нашего индивидуума.
Так, например, в «Экономической рукописи 1861-1863 годов», являющейся одним из промежуточных черновых вариантов «Капитала», Маркс, анализируя в ее первой главе сам вопрос о механизме формирования стоимости рабочей силы, приходит там, в конце концов, к следующему в целом нехарактерному для него выводу: «Для того чтобы развить определенную рабочею силу, для того чтобы так преобразовать свою всеобщую природу, чтобы она стала способной к выполнению определенного труда, рабочий нуждается в тренировке или в обучении, нуждается в воспитании, которое, в зависимости от особого вида изучаемого им производительного труда, само должно в большей или меньшей мере оплачиваться, стало быть, также входит в издержки производства рабочей силы... Впрочем, как бы то ни было, издержки обучения - расходы, необходимые для того, чтобы развить природу рабочего в виде способностей и навыков к работе в определенной отрасли труда, - во всяком случае включены в те жизненные средства, которые требуются рабочему для того, чтобы вырастить своих детей, замещающих его в качестве новой рабочей силы. Эти издержки входят в состав жизненных средств, необходимых для того, чтобы рабочий размножался в качестве рабочего.
Таким образом, - подводит он естественный итог подобной постановке вопроса, - стоимость рабочей силы сводится к стоимостям жизненных средств, необходимых для того, чтобы рабочий сохранял себя в качестве рабочего, чтобы он жил и размножался как рабочий. Эти стоимости, в свою очередь, сводятся к определенному рабочему времени, которое необходимо, к количеству труда, которое должно быть израсходовано, - для того чтобы произвести жизненные средства, или потребительные стоимости, необходимые для сохранения и размножение рабочей силы» 7.
Итак, как видим, в заключительном перечне образующих стоимость рабочей силы затрат в данном случае фигурируют только две составляющие, «необходимые для сохранения и размножения». Функции развития и, как следствие, производства, в последнем абзаце Марксом вообще не упоминаются. Да и для чего теперь ему выделять, скажем, то же развитие в самостоятельный объект изучения, если оно, в отличие от основного варианта «Капитала» (и от собственной трактовки этого понятия здесь же, в первой части приведенного высказывания, что и породило, между прочим, вообще сам предмет разговора!), больше ничем не отличается от всех прочих слагаемых единого процесса увековечивания.
Ведь сам факт вычленения развития в особый вид функциональных задач в упоминавшихся выше работах Маркса только тем и объясняется, напомним, что оно решительно противопоставляется там всем прочим слагаемым, фигурируя, например, в той же окончательной редакции «Капитала», как мы видели, уже только в качестве объективно необходимой части процесса созидания рабочей силы самого функционирующего рабочего (« …эти издержки обучения... входят в круг стоимостей, затрачиваемых на ее производство!»). Здесь же, в последнем из процитированных высказываний, Маркс придерживается как раз абсолютно противоположной точки зрения - прямо утверждает во второй его части, что «эти издержки входят в состав жизненных средств, необходимых для того, чтобы рабочий размножался в качестве рабочего». Важен, разумеется, не сам факт упоминания интересующей нас составляющей в том или ином контексте, ибо функция развития, повторим, одинаково обязательна как для собственно процесса производства рабочей силы нашего рабочего, так и, естественно, для процесса его увековечивания, представляющего собой тот же процесс производства, но только уже его будущего преемника. Но у Маркса, как мы теперь хорошо знаем, в тесной связи с подчеркиванием особой роли задачи развития в каком-либо одном из двух упомянутых ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ процессов находится и само решение главного для нас сейчас вопроса о том или ином теоретическом механизме включения затрат на обучение в трудовую стоимость изучаемого товара. Так что не стоит удивляться и усеченной, в конце концов, структуре образующих эту стоимость затрат для рассматриваемого особого случая, временно устраняющего противопоставление развития всей основной сумме.
В то же время само то в целом весьма странное обстоятельство, что в конечном итоге К. Маркс все же отказался от счастливо найденной им вроде бы на определенном промежуточном этапе достаточно удобной позиции, позволяющей проиллюстрированным сейчас особым способом все-таки снять, пусть и конформистски, очевидное противоречие между общими затратами на выращивание и их же узкой составной частью, связанной собственно с воспитанием и образованием, обязательно нуждается в отдельном объяснении. Оно тем более необходимо, что этим своим шагом Маркс не только пожертвовал логикой в затронутых выше важных вопросах, но и вообще пошел во многом наперекор самым сокровенным собственным желаниям. Поэтому представляется чрезвычайно важным специально разобраться далее с тем, какие же конкретно причины могли так сильно повлиять на его окончательный выбор и оказать столь весомое воздействие на выработку особой итоговой позиции по частной проблеме затрат на развитие.
Вопрос этот, однако, отнюдь не прост. Более того, для точного ответа на него требуется обязательный экскурс в новые и пока не совсем доступные нам области теории, что в целом не позволит, к сожалению, остановиться здесь на нем достаточно подробно. Тем не менее, следует сразу отметить, что общетеоретическое значение его намного превосходит второстепенный частный уровень рассматриваемой конкретной проблемы, и в будущем мы просто обязаны будем посвятить изучению названных причин отдельное самостоятельное исследование. Пока же ограничимся лишь самым общим замечанием о том, что, по большому счету, сам упомянутый выше отказ Маркса от воспроизводственного подхода и к затратам на развитие тоже, отказ, тем более весомый по своему значению с точки зрения фактически содержащегося в нем переворота непосредственно в концептуальной области теории, что он решительно противоречил его собственным настойчивым попыткам обязательно свести все же стоимость рабочей силы в целом к затратам именно на воспроизводство, может иметь в глобальном плане только одно реальное объяснение: К. Маркс просто вынужден был сделать такой шаг перед лицом слишком уж бросающейся в глаза диспропорции между положениями его воспроизводственной теории, с одной стороны, и реалиями повседневной практики, с другой.
А самой лучшей иллюстрацией справедливости именно такого вывода может служить, на наш взгляд, та чрезвычайно показательная и о многом говорящая тирада, которой он пожелал сопроводить сам вывод о необходимости принципиально производственной трактовки частных затрат на развитие как раз в неоднократно упоминавшейся уже в настоящей главе работе «Заработная плата, цена и прибыль». Той самой работе, между прочим, многократно цитировавшийся параграф «Рабочая сила» которой является по существу единственным сохранившимся вариантом изложения Марксом своих взглядов по поднятому здесь вопросу в промежутке между написанием собственно «Экономической рукописи 1861-1863 годов» и созданием окончательной редакции первого тома «Капитала», где, как отмечалось, затраты на развитие поданы уже, в отличие от упомянутого чернового наброска, в окончательно антивоспроизводственном свете. Вот на чем конкретно посчитал Маркс необходимым обязательно заострить внимание читателей (а точнее - слушателей, поскольку упомянутая работа представляет собой текст знаменитого доклада, прочитанного К.Марксом в 1865 году в Генеральном Совете I Интернационала) после решающих слов о том, что затраты на образование - это в первую очередь затраты именно «для того, чтобы рабочий смог развить СВОЮ рабочую силу и приобрести необходимую квалификацию» 8.
Вслед за этой казалось бы чисто теоретической мыслью далее неожиданно следует обширное специальное рассуждение о той особой роли, которую призвана сыграть именно такая форма представления издержек «на воспитание и обучение»9 в объяснении уже сугубо практических явлений, затрагивающих самые болевые точки реальной жизни: «Пользуясь случаем, - вдруг обращается Маркс к сугубо житейским проблемам, - я должен отметить, что так как издержки производства рабочей силы различного качества различны, то должна быть различной и стоимость рабочей силы, применяемой в разных отраслях производства. Поэтому требование равной заработной платы основано на заблуждении, является неразумным желанием, которому никогда не дано осуществиться. Это требование представляет собой порождение того ложного и поверхностного радикализма, который принимает предпосылки и пытается уклониться от выводов. На основе системы наемного трута стоимость рабочей силы устанавливается так же, как стоимость всякого другого товаре, а так как различные виды рабочей силы имеют разные стоимости, т.е. требуют для своего производства разных количеств труда, то и на рынке труда они должны оплачиваться по разным ценам. Требовать равного или хотя бы только справедливого вознаграждения на основе системы наемного труда - это то же самое, что требовать свободы на основе системы рабства. Что вы считаете правильным и справедливым, это к вопросу не относится. Вопрос заключается в том, что является необходимым и неизбежным при данной системе производства» 10.
Вот такое яркое и в целом, повторим, о многом говорящее высказывание. Мы не станем здесь заниматься его комментированием, отложив этот чрезвычайно интересный вопрос, как уже отмечалось, для последующего подробного анализа (к сожалению, этот прием становится закономерностью настоящей главы, но в интересах дела приходится с ним мириться, прибегая к подобному откладыванию, скажем сразу, далеко еще не в последний раз). Подчеркнем, однако, особо безусловную истинность собственно заключительных слов приведенного эмоционального утверждения, помнить и применять которые на практике будем считать необходимым всегда и во всех случаях без исключения!
Что же касается основной темы настоящего раздела, то теперь мы вполне можем подвести определенные предварительные итоги проведенного в нем краткого исследования и сформулировать на их основе необходимые для дальнейшего анализа соответствующие теоретические выводы. Прежде всего еще раз констатируем, что вопреки внутренней логике собственной воспроизводственной концепции К. Маркс все-таки предпочел в окончательном варианте своей теории стоимости рабочей силы чисто производственный способ трактовки частных затрат на развитие (чем, кроме всего прочего, и объясняется особое выделение указанной функции в самостоятельную структурную единицу общей суммы). Тем самым он породил множество новых проблем и, главное, эклектично противопоставил эту узкую составную часть совокупных стоимостеобразующих затрат всем прочим слагаемым (в первую очередь - собственно затратам на выращивание, разделить которые с повседневно переплетающимися с ними усилиями по воспитанию и образованию можно, понятно, лишь чисто условно).
Совершив, таким образом, несомненное насилие над логикой даже с чисто житейской точки зрения, Маркс, однако, как ни странно это звучит, получил в итоге возможность в какой-то мере примирить свою теорию с окружающей практикой. Последнее стало возможно, подчеркнем теперь специально, именно потому, что очевидная жертва логикой в одном из вопросов обернулась для него, как это иногда бывает, одновременным приобретением таковой в другом, в известной степени даже гораздо более важном - хотя бы частично оказалась преодоленной допущенная ранее главная непоследовательность в отношении самой рабочей силы, противопоставленной в целом по способу задания собственной стоимости, как уже неоднократно отмечалось, всем прочим представителям единого товарного мира. Говоря коротко, двойной минус дал, подобно известному математическому правилу, определенный результирующий плюс, вследствие чего исследованная в настоящем разделе нелогичность приобрела, в конце концов, как видно непосредственно из его названия, даже статус как бы вполне логичней. Но в целом вести речь в подобной ситуации о какой-либо логике можно, разумеется, лишь с весьма большой натяжкой.
Естественно, что после увязки К. Марксом частных затрат на развитие с объективным по самой своей природе процессом собственного производства изучаемого здесь товара получила свою небольшую частичку объективности и непосредственно вся категория трудовой стоимости рабочей силы в целом. Благодаря этому обстоятельству посреди бескрайнего прежде моря теоретически бесплодной воспроизводственной пустыни как бы образовался небольшой, но живительный оазис здравого смысла, который впоследствии помог-таки, как мы еще увидим, и самому Марксу, и некоторым его последователям сделать ряд в целом верных шагов по направлению к выходу из создавшегося теоретического тупика. Но, к сожалению, все такие шаги, неизбежно вынуждены были нести на себе печать половинчатости, и потому фактически заранее были обречены на конечную неудачу. Ибо в целом категория трудовой стоимости рабочей силы, определенная в главной своей части все же через иррациональные затраты на воспроизводство, так и осталась у Маркса почти полностью оторванной от соответствующей потребительной стоимости этого товара. А значит, неминуемо был предопределен и заведомо отрицательный общий итог всех упомянутых локальных попыток отыскать точный путь к истине.
Приложение к третьей главе
ИСТОКИ ТЕЗИСА О ДАННОСТИ
(и воспроизводственной концепции в целом)
Теперь, после предварительной оценки введенной Марксом системы внутренней структуризации трудовой стоимости рабочей силы, мы можем вновь вернуться к предмету самой первой главы настоящего исследования. И несколько подробнее осветить в данном особом приложении такой относительно частный вопрос, как истинная причина появления, в конце концов, на свет собственно злополучного марксова тезиса о данности живого индивидуума, доказательству ошибочности которого была посвящена, напомним, вся ее заключительная часть. Указанный шаг представляется тем более целесообразным, что именно с этого весьма странного тезиса и берет начало, как было там показано, вообще вся его воспроизводственная концепция в целом в том ее законченном виде, какой она имеет непосредственно в окончательной редакции «Капитала».
Теперь, познакомившись с введенной Марксом особой структурой стоимости рабочей силы, мы можем прямо сказать в итоге, что сам по себе его тезис о данности базируется в своей основе на точно таком же недоразумении (в виде постепенной трансформации первоначально абсолютно корректного авторского текста в свою полную противоположность вследствие элементарной неаккуратности в обращении с внешне второстепенными нюансами), с которым нам пришлось уже ранее столкнуться во второй главе при изучении проблемы морального износа. Как и в предыдущем случае, в своем исходном виде упоминание о данности в действительности имеет у Маркса первоначально совершенно иной смысл, нежели приданный ему впоследствии. И лишь только последующие метаморфозы исходного высказывания создают все основания для итоговой нелицеприятной характеристики обсуждаемого тезиса, полностью искажая сам глубинный авторский замысел.
Вот что в действительности имел в виду К. Маркс, заводя в первый раз речь о данности рабочего при обсуждении вопроса о стоимости его рабочей силы в самом первом черновом варианте своего "Капитала" - упоминавшейся уже в той же второй главе «Экономической рукописи 1857 - 1858 годов»:
«Как же определяется стоимость того товара, которой отчуждает рабочий? - задается он здесь сакраментальным для себя вопросом, и дает на него следующий, вполне понятный нам теперь по смыслу ответ: - Она определяется тем овеществленным трудом, который содержится в его товаре. Этот товар существует в живой личности рабочего. Для того, чтобы изо дня в день поддерживать свою жизнедеятельность, рабочий (о рабочем классе, следовательно, о том возмещении износа, которое необходимо для сохранения им себя как класса, здесь пока еще нет речи, так как рабочий здесь еще противостоит капиталу как рабочий, стало быть как заранее данный, обладающий определенным долголетием субъект, а не как смертный индивид рода рабочих) должен потреблять определенное количество жизненных средств, возмещать израсходованную кровь и т. д. ...То обстоятельство, что кроме рабочего времени, овеществленного в жизнедеятельности рабочего, - т.е. того рабочего времени, которое потребовалось для оплаты продуктов, необходимых для сохранения жизнедеятельности рабочего, - в его непосредственном бытии овеществлен еще и дальнейший труд, а именно те стоимости, которые рабочий потребил, чтобы достичь определенной способности к труду, особого мастерства,- а стоимость этой способности, этого особого мастерства измеряется тем, с какими издержками производства может быть создано подобное мастерство в труде, - это обстоятельство нас здесь еще не касается, ибо здесь речь идет не об особо квалифицированном труде, а о труде вообще, о простом труде» 11.
Как видим, Маркс здесь применяет такой же методологический прием при изучении достаточного сложной по своей структуре (в его собственной трактовке!) обобщенной категории стоимости рабочей силы, какой применили и мы в настоящей главе - временно абстрагируется от одних из составных частей совокупного понятия во имя более тщательного рассмотрения других. Но если в нашем случае речь шла, напомним, о переносе на более поздний срок анализа функциональной задачи «сохранить», то Маркс здесь, наоборот, как раз с данной функции и начинает изучение всей проблемы, предпочитая абстрагироваться до поры до времени от двух остальных из приведенного перечня таковых – «развить» и «увековечить».
В отношении задачи развития он сам объясняет подобный шаг непосредственно в процитированном высказывании, увязывая его просто с тем, что «здесь речь идет не об особо квалифицированном труде, а о труде вообще, простом труде» (с последней категорией нам еще тоже предстоит впоследствии подробно разобраться). Что же касается увековечивания, а именно его, несомненно, имеет в виду К. Маркс, говоря о сохранении рабочего класса в целом, сохранении «им себя как класса» (в отличие от «сохранения жизнедеятельности рабочего» как конкретного индивида), то прямо конкретная причина такого абстрагирования в тексте не указывается. Но, по-видимому, Маркс к тому времени просто вообще еще не был готов к окончательной разработке данного особого вопроса, о чем недвусмысленно говорит и отсутствие пока самого термина «увековечивание», и вся логика построения анализируемой экономической рукописи в целом, где подобное абстрагирование от названной функции последовательно применяется при рассмотрении многих взаимоувязанных моментов.
Так, например, чуть ранее приведенного мы видим в ней еще одно весьма характерное высказывание, прямо указывающее на тот же самый методологический прием: «Овеществленный труд, - пишет в нем Маркс,- необходимый как для того, чтобы физически сохранить ту общую субстанцию, в которой существует рабочая сила рабочего, т.е. физически сохранить самого рабочего, так и для того, чтобы модифицировать эту общую субстанцию в целях развития специфических способностей рабочего, - есть труд, овеществленный в этой субстанции. Этим трудом и измеряется, в общем, то количество стоимости, та сумма денег, которую рабочий получает при обмене. Дальнейшее изложение того, как заработная плата, подобно всем другим товарам, измеряется рабочим временем, необходимым для того, чтобы произвести рабочего как такового, - сюда еще не относится» 12.
Таким образом, само абстрагирование от затрат на то, «чтобы произвести рабочего как такового», является в анализируемых марксовых рассуждениях не каким-либо исключением, а как раз общим правилом. И именно в рамках такого подхода он и предлагает, как теперь абсолютно ясно, просто временно рассматривать рабочего «как заранее данный, обладающий определенным долголетием субъект». Т. е. в данной конкретной постановке вопроса сам тезис о данности означает лишь то, что изначальные затраты на выращивание пока просто не учитываются, их изучение до поры до времени откладывается на более поздний срок. А значит ничего нелогичного в нем здесь, как уже говорилось, нет, он элементарно представляет собой самый тривиальный методологический прием.
Что же касается собственно проблемы сведения стоимости рабочей силы все-таки именно к воспроизводству, то в «Экономической рукописи 1857 - 1858 годов», как уже было подробно показано ранее, Маркс решает эту задачу совершенно иным путем - пытается просто отождествить воспроизводство с производством за счет утверждения о количественном равенстве стоящих за указанными процессами трудовых затрат при неизменном уровне производительной силы труда. Мы не будем здесь далее останавливаться на данном вопросе специально, ибо ошибочность подобного метода уже была достаточно подробно разобрана в предыдущей второй главе. Отметим лишь только, что и сам Маркс вынужден был вскоре от него полностью отказаться, обратив свои взоры уже в следующем, втором черновом варианте «Капитала» именно к злополучному тезису о данности.
Этим вторым, уже несколько уточненным, но все-таки далеко еще не окончательным вариантом «Капитала» и стала упоминавшаяся выше «Экономическая рукопись 1861 - 1863 годов». В эволюции марксовых попыток ввести-таки каким-либо способом воспроизводство в контекст теории стоимости рабочей силы, и в частности, в поэтапном видоизменении играющего в них важную роль собственно тезиса о данности, указанная работа играет особую роль - именно в ней он впервые придал упомянутому первоначально невинному утверждению совершенно иной смысл, очень наглядно продемонстрировав неисчерпаемость своей фантазии в поисках путей его дальнейшей модификации.
Вот та необычная конструкция, при помощи которой Маркс попытался на сей раз оправдать подмену производства воспроизводством в формуле для стоимости рабочей силы, опираясь уже именно на тезис о данности (цитируем во избежание недоразумений всю его многословную сентенцию без купюр):
«...В качестве товара рабочая сила сама обладает меновой стоимостью. Спрашивается, как определить эту стоимость? Если товар рассматривается с точки зрения меновой стоимости, он всегда рассматривается как результат производительной деятельности, требуемой для создания ЕГО потребительной стоимости. Его меновая стоимость равна тому количеству содержащегося в нем отработанного, овеществленного труда, мерой которого является само рабочее время. В качестве меновой стоимости каждый товар отличается от другого лишь количественно, по своей же субстанции он представляет определенное количество общественного среднего труда, необходимого рабочего времени, которое требуется для того, чтобы при данных всеобщих условиях производства произвести, а следовательно (узнаете знакомый оборот?! – И. Л.), и воспроизвести эту определенную потребительную стоимость. Стоимость рабочей силы, как и всякой другой потребительной стоимости, равна, следовательно, тому количеству содержащегося в ней отработанного труда, тому рабочему времени, которое требуется, чтобы произвести (при данных всеобщих условиях производства) рабочую силу. Рабочая сила существует только как способность живого организма рабочего. Производство рабочей силы, коль скоро она предпослана как данная, сводится, так же как производство всего живого, к воспроизводству, к сохранению» 13.
Не правда ли - даже невооруженным глазом видно, как тяжело дается Марксу в данном теоретическом построении насилие над собственной внутренней природной логичностью. А обусловлено оно, понятно, очередной попыткой доказать в принципе недоказуемое – будто бы определение стоимости рабочей силы через воспроизводство ЛОГИЧНО вытекает из основ его же общей сугубо «производственной» трактовки трудовой стоимости товара в целом. Вот он и мечется от одной теоретической формулы к другой, пытаясь не мытьем, так катаньем, но все-таки добиться поставленной цели.
Начиная со строго соответствующего фундаментальным канонам теории трудовой стоимости исходного утверждения о том, что «с точки зрения меновой стоимости» товар «всегда рассматривается как результат производительной деятельности, требуемой для создания его потребительной стоимости», т.е. ведя речь именно и только о процессе производства самого товара, К.Маркс затем, при переходе к обшей формулировке принципов определения этой меновой стоимости, неожиданно и без каких-либо оснований переходит, что сохранилось, как мы видели, и в основном тексте «Капитала», от первоначального термина «произвести» к его созвучной, но совершенно антагонистической по действительному глубинному смыслу противоположности – «воспроизвести». И делает это при помощи все того же простого оборота «а следовательно». Однако уже в следующем предложении, переключаясь со стоимости товара вообще (а вся описанная подмена отнесена здесь, в отличие от упомянутой основной редакции, именно к товару в целом; рабочая сила и ее особенности, обратите внимание, до сих пор вообще не привлекались к рассмотрению) на стоимость собственно интересующего его здесь конкретного товара, Маркс вновь однозначно утверждает все-таки, что величина стоимости последнего (впрочем, опять с припиской «как и всякой другой потребительной стоимости») строго равна «тому количеству содержащегося в нем отработанного труда, тому рабочему времени, которое требуется чтобы произвести (при данных всеобщих условиях производства) рабочую силу». И лишь затем пытается как-то доказать, что производство именно рабочей силы (теперь она, напротив, не отождествляется с товаром вообще, а всячески выделяется тем или иным способом из общего ряда) сводится в силу определенных причин как раз к ее воспроизводству. В итоге так и остается абсолютно непонятным, то ли замещение производства воспроизводством в определении для трудовой стоимости является по мысли автора общим правилом для всех товаров без исключения, толи только «для всего живого» (тут мы вообще видим нечто совершенно новое), то ли исключительно для одной только рабочей силы.
Сам же по себе заключительный вывод о предпочтении все же именно воспроизводства здесь уже прямо опирается именно на тезис о данности, весьма существенно модифицировавшийся теперь по сравнению с исходной его формой в рассмотренном предыдущем черновом варианте «Капитала». В данном случае, обратите особое внимание, речь уже о внутренней структуре стоимости рабочей силы в контексте вопроса об общем способе задания данной категории вообще не идет (эта проблема сама разрешается позднее в анализируемой рукописи уже на базе введенной предварительно «воспроизводственной» гипотезы относительно разрешения указанного основного вопроса). Т.е. отсутствует сам предмет разговора, в рамках которого ранее и была провозглашена условная данность рабочего как «заранее данного субъекта» при временном абстрагировании от собственно изначальных затрат на выращивание последнего. Но сам тезис о данности, тем не менее, продолжает использоваться, принимая теперь уже, однако, откровенно безусловный характер. Можно сказать даже, что мы сталкиваемся здесь с очередным явным парадоксом в марксовых рассуждениях, который проявляется следующим образом.
Сначала он выводит данность из временного отрицания увековечивания, затем, абсолютизируя данность (т.е. отрицая сами затраты на выращивание как таковые теперь уже на постоянной основе), выводит из нее гипотезу о воспроизводственной природе стоимости анализируемого товара вообще, и, наконец, принимая такую гипотезу в качестве теоретической базы для последующих построений, постулирует на ее основе собственно само увековечивание в качестве окончательной формы реализации для вновь появляющихся неожиданно из небытия упомянутых затрат на выращивание. Т.е. получается, что увековечивание у него выводится в конечном счете из... отрицания увековечивания. Чем не сказочный фокус, если учесть, что пройдя, как и в сказке про чан с кипящим молоком, сначала через условное, а затем и безусловное уничтожение, затраты на выращивание возрождаются в итоге у Маркса уже в совершенно новой ипостаси?
Если же говорить более строго, то здесь, в «Экономической рукописи 1861-1863 годов», Маркс совершает достаточно элементарную логическую ошибку, состоящую в упомянутом необоснованном переходе от логически корректного временного допущения условной данности рабочего в предыдущем варианте изложения рассматриваемой проблемы к тезису о теперь уже безусловной полной данности без каких-либо специальных оговорок. С точки зрения здравого смысла, как было подробно показано в первой главе, совершенно абсурдному. И идет к этому новому пониманию данности следующим, также несущим на себе печать явных теоретических метаний, основанным на элементарной подмене понятий путем.
Сначала сама по себе данность упоминается в анализируемом высказывании опять-таки во вполне безобидном смысле, хотя и отличающемся от предыдущего варианта прагматичного использование данного понятия в самом первом черновом тексте «Капитала». На сей раз К.Маркс первично обращается к нему лишь мимолетно в рамках общего рассуждения о так называемых «данных всеобщих условиях производства», играющих здесь привычную роль основы для реализации принципа общественной необходимости учитываемого в стоимости труда. (В соответствии с которым, как пишет сам Маркс «... в качестве меновой стоимости каждый товар... представляет определенное количество общественного среднего труда, необходимого рабочего времени».) Затем, при переходе от анализа товара вообще уже конкретно к вопросу о стоимости собственно рабочей силы, тезис о «данных всеобщих условиях производства» повторяется вновь и, видимо, вопреки известной пословице о халве, согласно которой от многократного упоминания последней во рту сладко стать не может, все-таки способствует выработке определенного стереотипа в осмыслении рассматриваемой ситуации. И хотя сам он относится здесь, как говорится, к совершенно другой опере, создавшийся в итоге прецедент, несомненно, способствует появлению, в конце концов, в заключительном предложении явно противоречащего здравому смыслу вывода о том, что представляющая для всех главный интерес собственно рабочая сила уже якобы просто «предпослана как данная». Именно в такую форму и трансформируется теперь, как отмечалось выше, исходное утверждение об условной данности рабочего из предшествующей «Экономической рукописи 1857 - 1858 годов».
Правда, здесь еще речь идет о данности не одного только индивидуума, как в основном тексте первого тома, а непосредственно самой рабочей силы (надо понимать – вместе с индивидуумом). Т. е. окончательно мысль Маркса о переходе от производства к воспроизводству, а именно в нем и состоит дальнейший шаг после собственно декларирования данности, через противопоставление рабочей силы как определенной способности человеческого организма ее же собственному материальному носителю – самому человеку, на данный момент пока еще полностью не оформилась. Поэтому он настойчиво ищет иной способ вывода из данности собственно воспроизводственного принципа трактовки стоимости и находит его, прежде всего, как мы видели, в утверждении о том, что таково общее свойство «всего живого». В общем виде этот вывод сформулирован в последнем предложении процитированного высказывания и гласит: «Производство рабочей силы, коль скоро она предпослана как данная, сводится, так же как производство всего живого, к воспроизводству, сохранению». А подспудно в нем заключена, видимо, все та же мысль: данность означает отсутствие собственно процесса производства (на сей раз - у всего живого), а значит и разговор может идти далее только о «воспроизводстве, сохранении» этой данности.
Но в отношении одушевленных предметов вообще ошибочность подобной логики очень скоро становится очевидной и самому Марксу. Он сам решительно отбрасывает ее при окончательном редактировании первого тома, т. к. в противном случае рискует войти в совсем уж очевидное противоречие со здравым смыслом (и основанными на нем собственными взглядами). В том же первом томе, например, он совершенно справедливо замечает, что «…скот при его откармливании является подвергающимся обработке сырым материалом…»14. Но тогда, следуя той же логике, уже откормленный, взрослый скот, будучи по самой своей природе изначально именно живым, представляет собой в то же время совершенно определенный продукт производства. Да и сам выступающий в качестве подвергающегося обработке сырого материала молодняк тоже вполне может претендовать на это высокое звание, ибо, как точно подметил там же сам Маркс, «животные и растения, которых обыкновенно считают продуктами природы, в действительности являются продуктами труда не только прошлого года, но в своих современных формах и продуктами видоизменений, совершавшихся на протяжении многих поколений под контролем человека, при посредстве человеческого труда» 15.
Так что ни об отрицании процесса производства как такового в отношении тех же «животных или растений», ни, соответственно, об их данности, как выясняется, не может быть и речи. А вместе с этими постулатами отпадает и сам повод для абсолютно надуманного подхода к пусть и живому, но все-таки товару с воспроизводственной меркой определения величины его стоимости. Ибо опять же очевидно, что потребительная стоимость, скажем, откормленного на убой скота находится в устойчивой связи с затратами труда и средств именно на его собственный откорм, но никак не на откорм его «заместителей» в лице собственного потомства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ссылки на какие-то особые свойства одушевленных товаров как основу для протаскивания воспроизводства в качестве базы стоимости рабочей силы больше нигде и никогда у Маркса не повторяются.
К сожалению, вняв голосу разума в отношении «всего живого» в целом, Маркс так и не смог сделать аналогичный шаг в отношении самого главного из всех живых товаров – самой рабочей силы. И, как мы хорошо знаем, отнюдь не прекратил попыток найти путь сведения ее стоимости все-таки именно к воспроизводству. Соответственно был подвергнут дальнейшей эволюции и сам тезис о данности, итоговая форма которого была нами подробно рассмотрена и критически проанализирована еще в самой первой главе. Но здесь было бы все же весьма интересно проследить в заключение непосредственно основные движущие мотивы этого завершающего этапа эволюции, раскрыть сам процесс трансформации упомянутого тезиса в уме Маркса в ту чрезвычайно причудливую форму, которая придана ему в собственно окончательной редакции первого тома «Капитала».
Речь идет, понятно, о переходе от так называемой данности самой рабочей силы, которую еще достаточно бесхитростно прямо провозглашает Маркс в «Экономической рукописи 1861 - 1863 годов», к еще более иррациональному положению о данности якобы только одного воплощающего ее в себе живого индивидуума, как это уже изощренно подается в основном тексте «Капитала», благодаря чему и само воспроизводство заменяет собой производство, якобы, в отношении только последнего (но никак не самой рабочей силы, по отношению к которой аналогичная подмена теперь стыдливо отрицается, маскируясь указанным противопоставлением одного из свойств человека ему самому). Возможно, что значительную помощь в отыскании упомянутых мотивов к такой эволюции нам смогла бы оказать третья черновая рукопись «Капитала», написанная Марксом как раз в промежутке между выходом из под его пера двух анализируемых здесь различных вариантов изложения поднятой проблемы. Однако, к сожалению, в большей своей части эта рукопись не сохранилась, в том числе и собственно интересующее нас, прежде всего, начало рассмотрения вопроса о стоимости такого специфического товара, как рабочая сила, где Маркс обычно и развивал затрагивающие наш вопрос мысли. Поэтому и о причинах описанной заключительной метаморфозы самого тезиса о данности мы вряд ли сможем сказать здесь что-нибудь определенное, удовлетворившись лишь общим утверждением о неослабевающих попытках Маркса обязательно найти все-таки какой-либо способ примирения проповедуемой им воспроизводственной концепции в отношении стоимости искусственно противопоставленной всем другим товарам рабочей силы с общими принципами своей же теории трудовой стоимости товара в целом даже в условиях невозможности опоры при этом на тезис о каких-либо особых свойствах «всего живого».
Что же касается самой упомянутой третьей черновой рукописи, то по сохранившимся ее немногочисленным отрывкам можно предположить, что здесь Маркс решал задачу такого примирения в том числе и путем многочисленных ссылок на своих теоретических предшественников, которые, надо признать, еще задолго до него самого выдвинули аналогичную же идею о воспроизводственном характере затрат, образующих стоимость рабочей силы. (Так что приоритет указанного заблуждения принадлежит, подчеркнем, отнюдь не нашему автору, что, вероятно, и направило его с самого начала по отмеченному ложному пути). Так, например, утверждая на сохранившихся отдельных страницах названной рукописи, что «меновая стоимость рабочей силы, как было показано, оплачивается, если оплачивается цена жизненных средств, которые обычно необходимы при данном состоянии общества для того, чтобы рабочий мог вообще применять свою рабочую силу с надлежащей степенью силы, здоровья, жизнеспособности и чтобы он себя увековечил, создавая себе заместителей»16, К. Маркс помещает здесь же весьма обширное примечание к данной вполне вписывающейся в общий ряд его итоговых теоретических построений дефиниции. В этом примечании он цитирует многих известных авторов, чей образ мысли и подтолкнул его, видимо, именно к воспроизводственному выбору. В том числе сразу же замечает: «Петти определил стоимость дневной заработной платы как стоимость «дневного пропитания», которое достаточно для рабочего, «чтобы жить, трудиться и размножаться» 17.
Затем он последовательно приводит высказывания более поздних авторов - Вандерлинта, Тюрго, Мальтуса, заканчивая, наконец, указанное примечание цитированием следующего длинного высказывания Р. Торренса, которое, как мы еще увидим, затем во многом повторяется в основном тексте «Капитала» уже в виде собственных размышлений самого К.Маркса: «Естественная цена любого труда это то..., что затрачено на его производство... Естественная цена труда... соответствует тому количеству предметов необходимости и жизненных удобств, которое по условиям климата и по жизненным привычкам данной страны необходимо для поддержания самого рабочего и для того, чтобы дать ему возможность содержать такую семью, которая способна обеспечить неослабевающее предложение труда на рынке. Естественная цена труда..., хотя она различается в зависимости от различия климатических условий и различия стадий национального развития, может считаться в данном месте и в данное время постоянной» 18.
Справедливости ради надо отметить, что подобный метод цитирования других авторов в качестве способа подтверждения якобы истинности воспроизводственного подхода к определению стоимости рабочей силы использован Марксом, хотя и в меньшей степени, и в окончательной редакции первого тома (например, та же цитата из Торренса), и в предыдущей «Экономической рукописи 1861-1863 годов», где практически в том же месте он приводит то же самое высказывание Мальтуса, которое затем полностью повторяется и в более позднем варианте, составляя значительную часть собственно описанного выше «примечания» (уже, однако, значительно расширенного). Кроме того, в «Экономической рукописи 1861-1863 годов» приводится затем также ряд высказываний и Д. Рикардо, чья весомая точка зрения по затронутому вопросу тоже стала своеобразной теоретической базой для воспроизводственной концепции К.Маркса.
«Естественная цена труда - это та цена, которая необходима, чтобы рабочие имели, в среднем, возможность существовать и продолжать свой род без увеличения или уменьшения их числа» 19, - вот суть собственного подхода Д. Рикардо и, естественно, Маркс не упускает случая привести в своей собственной работе столь веский аргумент в пользу занятой и им теперь практически аналогичной позиции. А чуть ниже он еще раз подчеркивает исключительную важность для своих дальнейших планов именно подобной трактовки вопроса о стоимости рабочей силы в трудах своих предшественников, прямо заявляя там следующее: «Определение стоимости рабочей силы было, естественно, исключительно важным для понимания капиталистического отношения, которое покоится на продаже рабочей силы. Следовательно, прежде всего нужно было установить, как определяется стоимость этого товара, так как существенное в этом отношении заключается в том, что рабочая сила предлагается как товар, определение же ее как товара является решающим. Так как меновая стоимость рабочей силы определяется стоимостями или ценами жизненных средств, теми потребительными стоимостями, которые необходимы для ее сохранения и воспроизводства, то физиократы, как бы мало ни понимали они природу стоимости вообще, в целом правильно трактовали стоимость рабочей силы. Поэтому у физиократов, вообще установивших первые разумные понятия о капитале, эта заработная плата, определяемая средними жизненными потребностями, играет главную роль» 20.
Однако, конечно же, далеко не все авторы разделяли такую иррационально-воспроизводственную точку зрения, зачастую справедливо критикуя последнюю за прямо следующие из нее, в конце концов, совершенно абсурдные выводы. В той же «Экономической рукописи 1861 - 1863 годов», например, Маркс сам приводит образец подобной критики, помещая его сразу же за процитированным сейчас высказыванием о правильной, по его мнению, трактовке стоимости рабочей силы физиократами, сумевшими якобы решить эту труднейшую, как выясняется, задачу, «как бы мало не понимали они природу стоимости вообще» (?!). Но то, что Маркс хотел использовать в качестве подтверждения своих выводов (а именно с этой целью, несомненно, он приводит далее критику взглядов Рикардо со стороны Бейли, сопровождая ее обширным комментарием), на сей раз оборачивается уже совершенно явным ударом непосредственно по самой воспроизводственной концепции, ибо по существу выдвинутых Бейли абсолютно справедливых возражений Маркс ничего конкретного сказать уже просто не в состоянии. В ход опять идут ссылки на особенности производства «живого, органического вещества» 21 и тому подобные «аргументы», не имеющие в действительности никакого отношения к сути самих названных возражений.
К сожалению, сам Маркс своего явного поражения в этой полемике так и не заметил, а в окончательной редакции «Капитала» критику Бейли уже просто опустил. Тем не менее, учитывая ее исключительную важность, мы обязательно вернемся к данной поучительной критике в ходе нашего дальнейшего анализа, но сделаем это опять-таки уже только в одной из последующих глав, рассмотрев ее вместе с обещанным выше анализом причин отказа Маркса от воспроизводственной трактовки собственно затрат на развитие.
Сейчас же мы должны вернуться к основной теме первой части нашей работы и попытаться использовать полученные в первых главах выводы относительно допущенных Марксом ошибок в вопросе о стоимости рабочей силы для исправления одного из наиболее заметных дефектов его теории трудовой стоимости товара вообще. Связанного как раз с неправильным разрешением указанной частной проблемы.
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.16, С.133.
2. Там же. – С.132.
3. Там же. – Т.23, С.182-183.
4. Там же. – Т.16, С.132-133.
5. Там же. - С.134.
6. Там же. - Т.23, С.182.
7. Там же. - Т.47, С.41.
8. Там же. - Т.16, С.133.
9. Там же.
10. Там же.
11. Там же. - Т.46. ч.1, С.278-279.
12. Там же. - С.235.
13. Там же. - Т.47, С.40.
14. Там же. - Т.23, С.193.
15. Там же. - С.192.
16. Там же. - Т.49, С.121
17. Там же.
18. Там же. - С.122.
19. Там же. - Т.47, С.43.
20. Там же. - С.45-46.
21. Там же. - С.47.