ГЛАВА ШЕСТАЯ
Упоминавшаяся уже в предисловии ко второй главе доцент кафедры политической экономии МГУ к.э.н. Н. П. Фролова совершенно справедливо отметила в своей рецензии на первые главы настоящего материала одно действительно существенное обстоятельство. По ее собственным словам «концепция переноса прошлых затрат применительно к включению стоимости рабочей силы в стоимость продукта… - в более «узком» варианте, касающемся стоимости квалифицированной рабочей силы – в порядке дискуссионной постановки [уже] предлагалась в советской литературе, в частности, В. Ковыженко (см. МЭиМО, № 1, 1973 г.)». При этом основная идея такого «узкого» варианта и его принципиальное отличие от нашей позиции очень точно выражены ею в следующем коротком высказывании: «…Если Ковыженко считает, что на продукт переносится часть стоимости квалифицированной рабочей силы, связанная именно с приобретением квалификации, в то время как основная часть ее стоимости (содержание самого работника и его детей) воспроизводится заново…, то т. Львов считает, что на продукт переносится вся стоимость рабочей силы…».
Мы очень хорошо уже знаем, что при всей кажущейся незначительности подобных отличий они играют, тем не менее, поистине решающую роль с точки зрения самой возможности правильного понимания многих взаимосвязанных экономических процессов. Любой «более узкий» подход к этой проблематике неизбежно ведет, как было много раз показано, в глубочайший теоретический тупик, т. к. принципиально не позволяет снять исходно допущенное К. Марксом явное противопоставление рабочей силы, говоря его собственными словами, «всякому другому товару». Однако концепция В. Ковыженко представляет все же для нас явный гносеологический интерес в качестве яркой иллюстрации обусловленного на все сто процентов самим же автором «Капитала» дальнейшего направления развития его собственных экономических идей. В данном случае - от первоначально полного отрицания переноса стоимости рабочей силы к все более и более строгому пониманию фундаментальной двойственности субъективной составляющей стоимости любого товара.
Обсуждаемый промежуточный подход к этому вопросу со стороны Ковыженко представляет собой буквально напрашивающийся первый шаг в данном направлении. И потому в такой значительной степени отражает основные черты свойственного многим исследователям марксовой теории непременного этапа в их научных поисках (не избежал его, разумеется, и автор этих строк), что имеет прямой смысл раз и навсегда показать здесь все его возможные плюсы и минусы. Наглядно отражающие, подчеркнем, и несомненные достоинства предложенного подхода, и значительно перевешивающие их недостатки, заранее обрекающую любую полумеру на неизбежный отрицательный результат. Не будем, впрочем, спешить с окончательными выводами, а рассмотрим лучше коротко сам тот логический подтекст, на котором и основывает свои рассуждения в упомянутой выше журнальной статье с самоговорящим названием «Проблемы редукции сложного труда к простому в марксистской политической экономии» сам ее автор.
1) Исходная победа здравого смысла
«Изучавшие марксистскую политическую экономию, - сразу берет Ковыженко быка за рога в названной своей статье, - знают о существовании одной весьма трудной и до сих пор окончательно не решенной проблемы, которая по своей сложности напоминает известную задачу о квадратуре круга. Вопрос, о котором идет речь, был сформулирован в математической форме в конце пятой главы первого тома «Капитала». Рассматривая различия между простым и квалифицированным трудом, Маркс писал, что «в каждом процессе образования стоимости высший труд всегда должен сводиться к среднему общественному труду, например один день высокого труда к Х дням простого труда». Задача определения величины Х для сведения труда разной степени или уровня квалификации к простому среднему труду получила в политэкономии название проблемы редукции труда. В произведениях К. Маркса нет готового решения данной задачи. Известно лишь, что он намеревался подробно заняться ею, но не успел этого сделать… Дискуссия относительно редукции труда началась еще в 90-х годах прошлого (ХIХ – И. Л.) века и продолжается до сих пор»1.
Единственное, с чем можно не согласиться в данном исходном заявлении В. Ковыженко, так это с его утверждением об элементе случайности в срыве «намерений» К. Маркса найти все-таки решение задачи редукции труда, о том, что он просто «не успел подробно заняться» выяснением стоящих за ней принципиальных экономических закономерностей. Нет, здесь-то как раз и имеет место уже действительно явная научная закономерность (но только уже собственно гносеологическая), состоящая в абсолютной невозможности разрешить названную конкретную проблему в рамках марксового понимания структуры стоимости товара. Само же это понимание, как не раз отмечалось в предыдущих главах, непосредственно вытекает из его изначально ошибочной трактовки собственно важнейшей для всего марксизма категории стоимости рабочей силы. Так что не стоит удивляться, в конечном счете, и тому относительно частному в целом обстоятельству, что обсуждаемая проблема редукции труда так и осталась по существу неразрешимой для нашего автора.
Но в каждом «темном царстве», видимо, всегда присутствует свой особый «луч света». Для собственно задачи редукции труда им стали, как уже многократно отмечалось, прямо противопоставленные Марксом своему же принципиально ошибочному общему воспроизводственному подходу к трактовке стоимости рабочей силы (и потому абсолютно правильно понятые) частные затраты на профессиональную подготовку будущего рабочего. Другими словами, эти особые затраты, в отличие от всех остальных общих затрат на его выращивание и последующее содержание, были определены наши автором по ряду причин строго по производственному принципу. И тем самым сохранили-таки для его будущих последователей небольшой шанс хотя бы частично исправить, наконец, и сам ошибочный взгляд К. Маркса на итоговую структуру субъективной составляющей стоимости товара в целом, который и использовал теперь в своей статье, в частности, собственно В. Ковыженко.
Так что отнюдь не является случайным, подчеркнем теперь этот момент особо, что имевшие перед собой конкретную задачу обязательно подвергнуть обсуждаемую его статью «справедливой критике» Я. Гомберг и М. Мощенский ополчились, прежде всего, именно на описанный «луч света» в марксовой теории стоимости рабочей силы. (Речь идет о размещенной в одном из последующих номеров того же журнала [см. МЭиМО, № 8, 1974 г.] их контрстатье «О некоторых спорных вопросах редукции труда», которую мы коротко и рассмотрим далее.) Желая уже окончательно разделаться с живительным островком производственной логики в обширном болоте воспроизводственного тумана, как раз и натолкнувшим Ковыженко на обсуждаемые сейчас его размышления, названные выше авторы пускаются в указанной своей статье попросту во все тяжкие. А именно – в первую очередь категорически утверждают, сами не веря сказанному, что «…расходы на обучение – это не прошлые, а текущие затраты, связанные с воспроизводством нового поколения рабочего класса»2! Как говорится, чего только не выдумаешь для выполнения поставленной задачи даже вопреки совершенно очевидным фактам.
К счастью, сам К. Маркс выбрал все-таки совершенно правильную противоположную точку зрения – расценил расходы на обучение именно как прошлые затраты на производство рабочей силы самого функционирующего сегодня рабочего – и тем самым проложил дорогу, повторим, и к разрешению собственно проблемы редукции труда. Сам он, как мы знаем, пройти по ней до конца так и не сумел, но несколько раз совершенно определенно высказался в пользу существования явной взаимосвязи стоимости товара с той особой частью стоимости изготовившей его рабочей силы, которая напрямую связана с затратами на обучение ее носителя. Цитируя в своей статье эти высказывания, Ковыженко высвобождает, наконец, содержащуюся в них скрытую энергию и направляет таковую в естественное русло соответствующих логических обобщений. Вот, например, к какому совершенно справедливому выводу приходит он в одном из подобных своих рассуждений:
«В теориях прибавочной стоимости, - говорится в обсуждаемой его статье, - Маркс отмечает, что, как доказал еще Рикардо, качественное различие труда инженера и сельского рабочего «не препятствует измерению стоимости товаров рабочим временем, если дано отношение между простым и сложным трудом». «Он, правда, упустил изложить, - говорит Маркс, - как развивается и определяется это отношение. Это относится к изложению вопроса о заработной плате и сводится, в конечном счете, к различию стоимости самих рабочих сил, т. е. к различию их издержек производства (которые определяются рабочим временем)». Как видим, - следует решительное резюме автора статьи, - …вся проблема сводится к соотношению стоимости рабочих сил. Повышенная производительная сила сложного труда имеет своим источником прошлый труд – значительные издержки производства квалифицированной рабочей силы. Здесь более высокое качество сложного труда – «более высокий труд» - уже достаточно определенно выступает как явление производное, то есть как функция от стоимости рабочей силы»3.
Все, сдерживавший ранее соответствующие мысли ментальный барьер наконец опрокинут и более уже ничто не может воспрепятствовать естественному решающему шагу – пересмотру застарелой догмы о структуре стоимости товара. Т. е. переходу от относительно частного вопроса о проблеме редукции труда к уточнению уже одного из фундаментальных положений всей теории. В устах В. Ковыженко эта революция во взглядах выглядит следующей всепобеждающей атакой на отжившие свой век заскорузлые теоретические построения: «Сложный труд участвует в процессе производства как сложенный труд, - громогласно провозглашает он открывшуюся ему после долгих поисков прекрасную истину, - (…отсюда сложность труда можно понимать как его качественную характеристику, а сложенность труда – как его оценку в абстрактном смысле), то есть как состоящий из живого труда (непосредственной затраты рабочей силы) и соответствующей доли прошлого труда в стоимости квалификации, переносимого на стоимость продукта в процессе его производства» 4.
И далее, в соответствии с окончательно выпущенной теперь на свободу логикой: «Отсюда вытекает, что непосредственная затрата рабочей силы у квалифицированного работника, то есть количество живого труда в единицу времени, а следовательно и вновь созданная стоимость, является в среднем одинаковой у всех работников независимо от уровня их квалификации (при равной степени интенсивности труда)»5.
2) Итоговая победа псевдологики
Итак, один важный вопрос решен – субъективная, т. е. связанная непосредственно с самим работающим человеком, составляющая в структуре стоимости товара обрела, наконец, столь необходимую для правильного понимания множества экономических явлений принципиальную двойственность. Кажется, что перед экономической наукой вообще и Ковыженко в частности разворачивается теперь уже ничем не ограниченная широчайшая теоретическая перспектива. Однако на одном колесе никакой автомобиль, как все знают, далеко не уедет, особенно же с учетом того весьма странного обстоятельства, что все остальные ведущие колеса вращаются при этом в обратную сторону. А в нашем конкретном случае происходит как раз нечто подобное. Ведь все прочие важнейшие составляющие стоимости рабочей силы, помимо связанных собственно с затратами на приобретение квалификации, остаются по-прежнему определены в умах приверженцев марксизма затратами не на производство самого рабочего, а на его воспроизводство, например – на выращивание его детей.
И эти последние, с очевидностью не имея никакой реальной связи со стоимостью продукта труда данного конкретного работника, тяжелым грузом лежат в итоге на их плечах, вынуждая в частности самого Ковыженко свернуть-таки, в конце концов, со счастливо найденного правильного пути. Он попросту становится прямой жертвой той самой главной силы, сделаем очередное гносеологическое обобщение, которая исходно и сыграла решающую положительную роль в его изначальном научном прозрении, буквально за руку подведя обсуждаемого автора к принципиальному пониманию базовой истины. А теперь вот превращается, к нашему глубочайшему сожалению, в свою прямую противоположность. Эта сила – мнение самого Маркса, противостоять которому Ковыженко в целом не в состоянии. И если исходно как раз такая его черта оказалась на поверку чрезвычайно полезной, то в дальнейшем именно она же становится непреодолимым препятствием на пути к уже окончательной истине, толкает его в неминуемо ложные теоретические сети. Вот как он сначала понемногу, а затем все более и более окончательно запутывается в них:
«…Некоторых …экономистов …вводит в заблуждение, как нам кажется, - рассуждает Ковыженко по поводу возможных возражений определенных оппонентов, - недостаточно глубокая трактовка ими положения Маркса о том, что живой труд не переносит на продукт стоимости самой рабочей силы, а воспроизводит ее заново. Но это положение относится, прежде всего, к простому труду, к функции неквалифицированной рабочей силы. Простой труд не переносит стоимости рабочей силы на продукт потому, что ему просто нечего переносить»6. Кажется, что Ковыженко теперь вообще в полушаге от истины - остается только на вопрос о причине столь необычного свойства простого труда объяснить его нулевой полной стоимостью самой идеализированной простой рабочей силы, и проблема будет полностью снята. Но собственный его ответ на указанный принципиальнейший вопрос, как мы сейчас увидим, выдержан, напротив, в строгих традициях воспроизводственного в целом подхода к рабочей силе самого Маркса:
«Стоимость первоначального производства простой рабочей силы новых работников с нуля, то есть от младенческого возраста, и до достижения трудоспособного возраста входит как составная часть в стоимость рабочей силы их родителей. Следовательно, стоимость новой неквалифицированной рабочей силы не включает первоначальных затрат на ее производство и практически сводится лишь к стоимости ее собственного сохранения и воспроизводства»7. Итак, стоимость «первоначального производства» простой рабочей силы по мнению В. Ковыженко не переносится на продукт не потому, что по определению равна нулю, а потому, что «входит как составная часть в стоимость рабочей силы родителей». Но ведь тогда, следуя той же логике, в полную стоимость самой простой рабочей силы должна входить соответственно стоимость «первоначального производства» собственных детей нашего рабочего. Т. е. его «собственного воспроизводства», как трактует этот факт вслед за Марксом сам Ковыженко. Почему же не переносится в таком случае на продукт эта важнейшая составляющая стоимости простой рабочей силы?
Ковыженко конечно чувствует уязвимость последней своей псевдологики перед данным принципиальным для всей его концепции вопросом и, пытаясь как-то защититься от него, прибегает далее к следующему весьма странному умозаключению, еще более увязая в итоге в нарастающей как снежный ком трясине противоречий: «Следует учитывать, конечно, что в стоимость его (неквалифицированного рабочего – И. Л.) рабочей силы так же, как в прошлом в стоимость рабочей силы его родителей, входит и стоимость его собственного воспроизводства в детях. Но эта часть необходимого труда пребывает в стоимости продукта не как прошлый труд, а как новый труд, авансированный в будущее»8. Заключительную фразу процитированного высказывания не сможет до конца объяснить, скорее всего, даже сам его автор. Не возьмемся комментировать ее и мы тоже, ибо лишь гипотетически воспринимаем смысл выражения «новый труд, авансированный в будущее». Автор статьи, видимо, попросту зашел в тупик, и, хорошо ощущая это, хватается теперь за последнюю соломинку.
Впрочем, существует еще один припасенный им на крайний случай универсальный аргумент, который хотя сам по себе и ничего не объясняет, но зато по сути дела позволяет считать какое-либо объяснение вообще не обязательным. Так что теперь, за неимением ничего лучшего, Ковыженко вынужденно пускает в ход и этот последний довод: «Даже если бы мы рассматривали указанную часть стоимости рабочей силы и соответствующие дополнительные затраты труда не как аванс на воспроизводство рабочего в следующем поколении, а как возмещение в его зарплате прошлых затрат семьи на его собственное производство, - дает он задний ход по отношению к своим предыдущим рассуждениям, по существу уже вплотную приближаясь вроде бы к действительно полному исправлению допущенных Марксом воспроизводственных измышлений, - то это в сущности ничего не изменило бы в практических расчетах. Стоимость рабочей силы, как и всякого товара, определяется общественно необходимым трудом для его производства и воспроизводства в данный момент, а не в прошлом. Прошлые затраты труда могут возмещаться в таком объеме, в котором они необходимы в данное время»9.
Вот мы и добрались, наконец, до последнего козыря современных сторонников выбранной К. Марксом воспроизводственной в целом трактовки важнейшей для него категории стоимости рабочей силы, доказательству принципиальной ошибочности которого была вынужденно посвящена, напомним, вся обширная вторая глава настоящего материала. Повторять ее вновь полностью нет никакого смысла, так что напомним просто сейчас коротко лишь сам сделанный в итоге главный вывод. В его основе лежит следующая простая мысль: констатируемый в том числе и самим Ковыженко тот хорошо известный в целом факт, что часто «прошлые затраты труда могут возмещаться в таком объеме, в котором они необходимы в данное время», вовсе не влечет за собой необходимость отказа от самого по себе термина «производство». Ведь, например, «произвести что-либо именно в данный момент, сейчас» и, напротив, «воспроизвести данный объект» - это далеко не эквивалентные друг другу по своему действительному смыслу высказывания.
Да, «в практических расчетах» связанные с реализацией указанных действий затраты могут и совпадать друг с другом, но с точки зрения науки принципиально важна именно смысловая нагрузка, несомая тем или иным конкретным термином. И с этой точки зрения воспроизводство принципиально отличается от собственно производства, т. к. в общем случае всегда подразумевает обязательное выполнение ряда совершенно определенных действий, направленных на поддержание тем или иным образом определенного статус-кво. Маркс, к слову, это хорошо понимал, почему и выбрал воспроизводство в качестве реальной основы определения стоимости отнюдь не для всего мира товаров, а для одной только злополучной рабочей силы (иначе бы попросту рассыпалось ядро всей его концепции - теория прибавочной стоимости). Пару раз он также действительно употребил данный «ядовитый» термин (но на этот раз сугубо формально, между делом) и в контексте обсуждения вопроса о сути понятия общественной необходимости, за что теперь и цепляется фактически В. Ковыженко. Но в целом предпочитал все же в абсолютном большинстве реальных случаев придерживаться и в рамках данной темы все того же исходного термина «производство».
Так что и собственно сама предъявленная по сути дела от отчаяния «последняя козырная карта» автора обсуждаемой сейчас статьи тоже оказывается в действительности полностью «битой». Тем более что она напрямую противоречит к тому же, обратите на это особое внимание, его же собственной по настоящему глубокой главной мысли о переносе на продукт той же стоимости обучения работника, которая и отличает фактически самого Ковыженко от всех прочих многочисленных сторонников сугубо «воспроизводственной» точки зрения. (Включая, в том числе, и пытающихся опровергнуть это его важнейшее прозрение путем принципиального обвинения автора как раз в отходе от «всеобщей воспроизводственной религии» Я. Гомберга и М. Мощенского.) Сделав свой первый шаг к истине, Ковыженко сам же и забил, как всем ясно, первый гвоздь в крышку гроба их воспроизводственной лжетеории, и теперь оказался по существу перед попросту неразрешимой для него теоретической дилеммой.
А как еще можно охарактеризовать по-другому сложившуюся в итоге тяжелейшую ситуацию, требующую по сути дела совместить несовместимое? В данном случае - его последнее утверждение о всеобщем определении стоимости якобы затратами именно на воспроизводство, благодаря которому вроде бы и оправдывается отсутствие переноса на продукт одних составляющих стоимости рабочей силы, со своим же главным выводом о наличии такого переноса для других, основанном на принципиально производственном понимании собственно затрат на обучение. Разве предъявленный последний козырь не универсален? Лишившись, таким образом, также и данного вроде бы «бронебойного» аргумента, Ковыженко уже просто повторяет затем далее по нескольку раз некоторые свои прежние рассуждения, надеясь, видимо, развеять остающиеся у него явные сомнения методом самоубеждения. Результат этих его усилий заранее понятен и потому мы попросту не видим целесообразности в их подробном рассмотрении.
Лучше просто подчеркнем в очередной раз напоследок, что для действительно реального освобождения экономической науки от сдерживающих ее развитие оков воспроизводственной псевдологики принципиально необходим полный и решительный отказ от извращенного воспроизводственного понимания абсолютно всех образующих стоимость рабочей силы ее особых составляющих без каких-либо исключений. Полумерами здесь не обойтись!
1. Ковыженко В. «Проблемы редукции сложного труда к простому в марксистской политической экономии». - МЭиМО, № 1, 1973 г.
2. Я. Гомберг, М. Мощенский. «О некоторых спорных вопросах редукции труда». - МЭиМО, № 8, 1974 г.
3. Ковыженко В. «Проблемы редукции сложного труда к простому в марксистской политической экономии». - МЭиМО, № 1, 1973 г.
4. Там же.
5. Там же.
6. Там же.
7. Там же.
8. Там же.
9. Там же.